Семь братьев для Белоснежки (СИ)

Она знала, что дома наверняка остались Альма, Родион и Слава. Влад, Женя и Митя должны были уехать в институт и в школу, папа в поликлинику, а Егор… Конечно, он не станет забрасывать дела из-за того, что вчера случилось. Пожалуй, наоборот — уйдет в работу с головой. Наверняка и сейчас он уехал по делам — своим или Славы.

Услышав с лестницы звуки фортепиано, Алена замерла на середине спуска. На какой-то миг ее сердце болезненно сжалось, но потом она узнала мелодию, и выдохнула. Это были «Грезы любви» Ференца Листа. Выходит, Артур тоже дома.

Она даже не задумывалась — ноги сами привели ее в правое крыло дома. Увидев открытую дверь в музыкальную комнату, Алена тихо зашла.

Артур заметил ее не сразу, и какое-то время Алена слушала, как он играет. Сейчас «Грезы любви» показались ей куда печальнее, чем в тот раз, когда она услышала эту мелодию в исполнении Артура впервые. Большой черный рояль словно горевал о чем-то, оплакивал утрату. Но вот чувства угасли, и в музыке зазвучала только усталость.

Убрав руки от клавиш, Артур оглянулся и заметил Алену. Молча закрыл крышку рояля, встал и направился к ней.

— Прости, сестренка, — сказал он, приблизившись. — Теперь я понимаю, насколько неуместны были все мои шутки.

Алена молчала, избегая встречаться с ним взглядом.

Артур издал тяжелый вздох. Положив ей руку на затылок, он какое-то время с сочувствием заглядывал Алене в глаза.

— Иди сюда, — не спрашивая ее разрешения, Артур притянул девушку к себе и обнял. — Можешь поплакать.

— Я не хочу, — произнесла глухо Алена; она стояла тихо и не вырывалась.

— Поплачь, — мягко настаивал Артур, одной рукой обнимая ее, другой поглаживая по волосам.

— Не буду, — упрямо пробурчала Алена, уткнувшись лбом в его плечо.

Артур какое-то время молчал, потом спросил:

— Ты злишься на него? — И добавил, но уже без вопросительной интонации: — Потому что любишь.

Алена попыталась высвободиться, но Артур не отпустил.

— Я догадываюсь, что ты меня сейчас не хочешь слушать, но я все-таки скажу. На самом деле, из всех нас он больше всего в этом нуждается. И больше всех этого заслуживает. И если он принимает какое-то решение, то всегда есть причина…

— Я знаю! — возмутилась Алена, упираясь согнутыми в локтях руками в грудь Артура, чтобы оттолкнуть его.

Ну конечно, была причина! Проклятие показало себя в действии сразу после того, как Егор во всеуслышание заявил в стенах этого дома, что Алена не может быть его сестрой, потому что он хочет сделать ее своей невестой. Проклятие не позволит им жить вместе, поэтому… Лучше разорвать эту связь как можно раньше, иначе впоследствии будет слишком тяжело это сделать.

— Я знаю, — понизив тон почти до шепота, повторила Алена.

Алене удалось освободиться, но Артур придержал ее за плечи и сказал, упрямо пытаясь заглянуть в глаза:

— Не знаешь.

Алена наконец посмотрела ему в лицо; глаза цвета шоколада, так похожие на глаза Альмы, словно пытались сказать ей что-то очень важное.

— Не знаешь, сестренка, — повторил Артур, чуть нахмурив брови. — Поверь мне, ему сейчас намного больнее, чем тебе.

Глава 51. ПРОКЛЯТИЕ, НЕ ЗНАЮЩЕЕ ЖАЛОСТИ

Слова Артура не давали Алене покоя.

«Поверь мне», сказал он. Но как она должна поверить, если он ничего не объяснил, и, судя по его виду, объяснять был не намерен.

«Я чего-то не знаю?» — спрашивала себя Алена.

Если так, то… она хотела бы узнать.

Самым близким человеком для Егора был Слава, поэтому перед обедом Алена постучалась в двери его мастерской. Когда ей не ответили, она рискнула войти без спроса.

Ее взгляд тотчас наткнулся на стоящую посреди мастерской треногу с небольшой фигуркой на поверхности. Алене показалось, что она из глины. Возле внешней стены, между двух окон пристроился массивный станок — в станке был зафиксирован большой прямоугольный щит, к которому крепились рисунки с изображениями человеческих фигур, похожих на воинов. Одно из изображений — один в один глиняная фигурка на треноге. Ноздри Алены уловили стоящий в мастерской специфический запах — похоже, какой-то краситель. Наверное, из-за него окна были раскрыты настежь.

Услышав позади себя шаги, Алена обернулась.

— О, — при виде нее Слава остановился на пороге; удивление его быстро прошло, он слегка улыбнулся. — Решила побродить по дому, и заглянула ко мне в гости?

В руках Славы было полотенце. Наверное, он только что вымыл руки после работы. Подойдя к подоконнику, он бросил на него полотенце и, обернувшись, кивнул на стул возле стола.

— Сядешь?

Алена медленно подошла и села.

— Ты как? — спросил Слава.

— Я… — начала было Алена и замолчала, не зная, как должна ответить на этот вопрос.

— Извини, не отвечай, — сказал Слава; он помолчал, потом добавил: — Я чувствую себя виноватым в том, что случилось.

— Почему? — удивленно спросила его Алена. — В чем ты можешь быть виноват? Ты здесь ни при чем.

— Кажется, я перестарался, — сказал он. — Мне не нужно было так давить на Егора.

— Давить? — не поняла Алена.

Слава мотнул головой, словно выражал недовольство самим собой.