Семь дней из моей жизни

– Милана, Лилиана! А ну быстро мойте руки и садитесь за стол. Аня, а ты, опять опаздываешь! Сколько можно тебя ждать? Неужели так сложно хоть раз прийти вовремя?

М-да, моя сестра всегда испытывала странную тягу к необычным именам. Даже свое в паспорте поменять хотела, пока мама не убедила ее, что Оксана – тоже редкое и красивое европейское имя. Вот и получилось, что у нас в семье теперь живут Милана, Лилиана и Роберт Федоровичи. Имя своему мужу, кстати, Оксана тоже хотела поменять. На Эдварда, кажется, или Эдуарда. Не помню точно. К счастью, он оказался более вменяем, и настоял на оставлении своего имени в покое.

– Бегу, печенька! Кстати, большой мымр с подружками уже пришел?

– Сколько раз тебе говорить, не смей меня так называть! – лицо моей сестры исказилось буквально до неузнаваемости. – И нет, Маргариты Осиповны и других членов комитета сегодня не будет. Они помогают целительнице Варваре и другим экстрасенсам устроиться на новом месте.

– О, счастье! – радостно воскликнула я и подняла руки вверх, подражая Варваре.

Действительно, данное известие довольно сильно подняло мне настроение, у меня даже мелькнула мысль, что сегодняшнее семейное собрание пройдет довольно сносно.

– Прекрати паясничать, нам и так сегодня пришлось не сладко, так опозорить нашу семью на глазах у всего города!

Оксана продолжила буравить меня своими глазами, пока я в прихожей отчаянно пыталась снять обувь. Сколько раз зарекалась брать сандалии на молниях! “Нет, в следующем сезоне точно возьму обувь на липучках!” – подумала я, после очередной неудачной попытки расстегнуть заевшую молнию.

– Не волнуйся, было бы при ком позорить. К тому же я не сделала ничего такого, за что ты могла бы меня так распекать! – нервно сказала я, безуспешно пытаясь отодрать сандалию от ступни.

– Ты ведешь себя как ребенок! Роберт гораздо ответственнее тебя! И когда ты, наконец, вырастешь и найдешь себе мужа! Перед соседями уже неудобно! – проворчала Оксана и вплотную подошла ко мне.

Она еще несколько минут смотрела на мои мучения, после чего, вздохнув, стала помогать мне стаскивать проклятые сандалии, умудряясь при этом отчитывать по всем статьям. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы на помощь во время не пришел Роберт. Посмотрев на нас печальными глазами, буркнув, что-то типа “детский сад на выезде”, он одним движением снял приставучую обувь и исчез, сказав, что все уже ждут нас.

Вздохнув с облегчением, я побежала в ванную мыть руки. Вот только не рассчитала свою траекторию и нечаянно свинтила чугунную раковину с положенного ей места. Брызнул красивый фонтан, окатив меня с ног до головы. Из гостиной послышался зловещий голос мужа сестры. До меня донеслись слова, смысл которых был “опять?” и “сейчас кто-то от меня получит”. Только звучали они более красноречиво и не совсем цензурно. Пришлось тихонько бежать наверх, пока мужчина, матерясь, направлялся в ванную. Когда у Федора было такое настроение, лучше ему под руку было не попадаться, мало ли.

Уже после того, как кран был починен, и я поменяла свой любимый темно-синий комбинезон на платье Оксаны, мы, наконец, сели ужинать.

– Ты просто ходячее бедствие, как ты умудрилась свернуть чугунную раковину? На тебя давно надо было повесить табличку: “Осторожно, злое цунами”! – недовольно ворчал муж сестры.

– Знаешь, Федя, шутить ты совсем не умеешь. Ну не дано это тебе, кому то медведь на мозг наступил, и он фанатеет по европейским именам, а кому то в детстве кусок этого самого мозга вместо аппендикса удалили! – съязвила я.

– Так хватит! Это мой дом, и все здесь буду вести себя прилично! – встряла в нашу перепалку бабушка и театрально хлопнула рукой по столу. – Сколько можно? Почему вы все время препираетесь? Если кому-то не нравятся мои правила – дверь вы знаете где!

– О, сегодня я рано освободилась, всем пока! – я вздохнула с облегчением и вышла из-за стола.

– Сядь и прекрати паясничать! – закричала на меня сестра. – Вечно ты все превращаешь в балаган! Какой пример ты подаешь детям!

– Ах, мне плохо! Она доведет меня до инфаркта! Машенька, принеси водички и мое лекарство!

Бабушка вышла из-за стола и аккуратно упала на софу. Притворно стоная, она закатила глаза и так надула губы, что, увидев их, Анджелина Джоли позеленела бы от зависти.

– Да мама, вы только держитесь, я сейчас! – запаниковала мама и начала носиться по дому.

И пока бабушка как гениальная актриса изображала из себя умирающую, а мама, заламывая руки и роняя слезы, рылась в шкафах, Михаил Иванович спокойно встал, взял баночку со стола и протянул бабушке ее таблетки. Мы все, кроме, пожалуй, мамы знали, что на самом деле это обычные БАДы. Бабушка, Алевтина Матвеевна, скупала их у различного вида жуликов просто в бешеных количествах, дабы продлить свою и без того неувядающую красоту и молодость. Естественно тратила она на это удовольствие всю пенсию, и еще требовала денег у семьи, ссылаясь на дочерний долг и свое слабое здоровье. И конечно отчим с Федором были от этого не в восторге.