Семь "Я" Семеновых (СИ)

Девушка натянула майку, пряча от него взгляд, и двинулась к двери.

— Вика! — Макс поймал ее запястье.

Воробьева подняла на него мокрые от слез глаза и ударила по лицу. Голова Максима дернулась по траектории, и жар разлился по щеке.

— Больше никогда не подходи ко мне, — ледяным голосом сообщила она, и вырвав руку из его хватки, быстро пошла прочь.

Максим двинулся за ней.

36.

Маша внимательно изучала диаграмму, Сергей не казался таким увлеченным. Он вообще пребывал в некоем недоумении. Вчерашний вечер даже ему показался волшебным. А она ведет себя так, словно ничего не было вообще. А он понадеялся, что уже на пол шага приблизился к победе. Теперь-то Скворцов понял, что Семеновская душа требует особого подхода, или большой любви.

— Маш?

Девушка недоуменно взглянула на Скворцова. Кажется, прежде он ее никогда по имени не звал.

— Я вас слушаю, — как можно более официально отозвалась она.

Скворцов, скрыв недоумение за ехидной ухмылкой, воззрился на девушку.

— Ты всегда так делаешь?

— Как? — непонимающе она округлила глаза.

— Ну, после свидания с парнем, ты всегда делаешь вид, что ничего не было?

— Я на работе. А работа не имеет ни какого отношения к моей личной жизни, это, во-первых, — Маша поискала на столе какой-то график, и таблицу, и вернулась в кресло, — а во-вторых, я просто тебе подыграла. Это ведь просто игра, ты забыл?

Скворцов нахмурился.

— То есть то, что было вчера, ты воспринимаешь, как нечто не стоящее внимания? — он грубо выхватил бумаги из ее рук, и, отшвырнув их в сторону, присел около Маши на корточки.

— А что вчера было такого особенного?

— Не надо изображать из себя неизвестно кого! — Скворцов разозлился по-настоящему, и Маша поздравила себя с первой маленькой победой. Он теряет самообладание, это ей только на руку, — Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

Маша взглянула на Сергея.

— Давай обойдемся без выяснения отношений, хорошо? И потом, не было ничего, достойного нервотрепки сейчас. Оставим это на потом, хорошо? Нас все еще ждет работа, — сказала Маша, и, склонившись к Скворцову, легко поцеловала его в губы, — ну что? Так полегче?

Сергей улыбнулся. В детстве мама всегда так спрашивала, если Сережа, не дай бог, поранился. Она целовала не сильную, но болезненную рану, и спрашивала: «Так полегче?». Скворцов другими глазами взглянул на женщину сидящую перед ним, и отошел подальше. Уж очень угрожающей она ему показалась. Скворцов не хотел признавать, что струсил, но именно так оно и было. Впрочем, Маша тут же об этом догадалась.

— Может, поужинаем сегодня вместе? — спросила она, заметив его неожиданное отчуждение.

Скворцов кинула на Машу настороженный взгляд, который Семенова предпочла не заметить, или сделать вид, что не заметила, и сказал:

— Конечно, без проблем. Я с удовольствием. А ты, куда бы хотела?

Даша лежала в кровати, свернувшись клубочком. Андрей Лесной только что вышел по каким-то своим делам, но обещал очень скоро вернуться. Девушка ощущала себя пустой и одинокой. Она совсем расклеилась за последние несколько дней. Но, почему-то ей казалось, что жизнь остановилась…

Дверь чуть слышно скрипнула. Напуганная утренним происшествием, Даша резко оглянулась. В комнату вошел Антон.

— Господи, ты, что следил за моей дверью?

— Вообще-то это и моя комната тоже. Я ночую в гостиной, только из вежливости, и чувства вины. Хотя, этот твой доморощенный фотограф с таким же успехом мог обитать в своей комнате.

— Моя личная жизнь не твое дело, — устало сообщила Даша, — уходи.

— Так значит, он перекочевал из фотографов в личную жизнь?

— К чему ревность? Ты потерял на меня права, как только сунул своей стажерке.

Антон сморщился.

Даша и сама понимала, что говорит чрезмерно грубо, но ей было так больно и обидно.

— Даша, я ведь пришел сказать…

— Я не хочу ничего слышать. Ты уже сказал достаточно. Ты раскрыл мне глаза на нашу жизнь. Не утруждайся.

Антон подошел к кровати, и лег с краю, заглядывая в Дашино лицо.

— Я ведь все равно люблю тебя, — прошептал он, и нежно ее поцеловал, — а теперь, когда у нас будет ребенок, все будет по другому, поверь мне.

Даша смотрела на Антона, всей душой желая верить, но все же понимая, что все это ложь.

— Ты просишь меня верить тебе, после всего, что было?

Антон убрал прядь ее волос за ушко, и скользнул пальцем по ее щеке.

— Ну, ты ведь училась на психолога, и лучше меня знаешь, что секс для мужчин ничего не значит…

— Зато он много значит для женщин. Что ты сказал ей, той рыжей?

Антон замолчал, и Даша поняла — ничего. Он оставил эту стажерку в своих любовницах. Девушка закрыла лицо руками, не желая показывать ему свои слезы. Она медленно встала с кровати, и покинула комнату, оставив мужа одиноко смотреть ей в след.

Девушка, все еще сжимая заплаканное лицо руками, ворвалась в комнату журналиста, в надежде поговорить с ним, и, желая, что бы его ни было.