Семь кедровых орешков. Смертница

Эдвард бросил вопрошающий взгляд на Диннара Роннигуса, прося взглядом раскрыть важную информацию, которая поможет продвинуться в расследовании.

— Старец из Невидимой Ровении приказал Теням рода Варниус выкрасть и убить... Катрину Торес и её маленькую дочь,  — решился  на откровенность Диннар. 

Он надеялся, что его слова не навредят Катрине и детям. О том, кем она приходилась императору Ансару, естественно, все присутствующие ровены знали.

— Тогда эта информация кардинально все меняет, —задумчиво кивнул генерал. — При дворе всем известна ненависть вдовствующей императрицы к "пустышкам", и в том числе к конкретно Катрине Торес. Мира рассказывала об обращении Оксии Варниус с Катриной, когда та находилась при дворе. Сплошное игнорирование и унижение. И эта женщина жестока  — за всю жизнь она так и не простила старшему сыну того, что он в свое время женился на "пустышке", и до сих пор не признает его детей и внуков от первой жены. Даже запретила тем появляться при дворе.

— Сколько детей у принца Оливара от первой жены? — вдруг глухо спросил Эдвард. Голос его странно зазвенел от напряжения.

— Три дочери,  — ответил палатин империи, бросив на него удивлённый взгляд.

— А внуков?

В кабинете наступила давящая тишина. 

— Если я не ошибаюсь, у каждой дочери еще по дочери. Получается, три внучки, — медленно произнес ровен Монтегус.

— Три дочери, три внучки. А как звали жену принца Оливара?  — очень тихо спросил Эдвард.

Никто не смог вспомнить. Но это было уже и не важно.

— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Диннар, буквально подбираясь, словно зверь, почуявший след, и напрягаясь всем своим крупным телом. 

Полицейский вдруг понял, что хочет рассказать Эдвард.

— Семь "пустышек" в роде Варниус, — тихо, но уверенно проговорил Эдвард. — Вот откуда семь кедровых орешков, совершенно пустых внутри, -- мрачно продолжил он. — Уверен, что необходимые нам кедровые рощи находятся на землях вдовствующей императрицы,  — и вдруг грубо выругался. — Только кто же Великий мудрец? — зло процедил.  — Роланд Варниус? Или другой какой брат? Или один из дядей императора? По известным причинам из подозреваемых можно исключить только принца Оливара Варниуса.

За ним не менее грубо выругались и все присутсвующие на собрании мужчины, поражённые  неожиданным открытием. 

Глава 39

Роскошью и огромными размерами резиденция принца Роланда Варниуса поражала воображение. Великолепный дворец на окраине столице был изыскан, величественен, а в настоящий момент его силуэт ещё таинственно и завораживающе мерцал в вечернем небе праздничной иллюминацией, что у неподготовленных созерцателей вызывало восторг и преклонение.

Выходя из мобиля и идя следом за Верховной Фурией и ровеной Мадлен Роннигус к парадному входу, к которому вели ступеньки, покрытые широкой ковровой дорожкой, Еления вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, с которой происходит то, о чем она раньше могла только мечтать. 

Миры аристократов и рабочего класса Германии очень редко пересекались, но иногда все же случались чудеса, как, например, однажды, когда  в больницу, в которой работала мама, приехали дамы из благотворительного общества. Все женщины были красивые, элегантные, ухоженные, с великолепными манерами и идеальной речью. Для маленькой Лены они были существами из другого мира.

Лена тогда находилась на работе у мамы и с восхищением смотрела на немецких аристократок, которые совершали обход по больнице. Она не вдавалась в подробности разговора тех женщин и медицинского персонала больницы, просто с удовольствием наблюдала за ними. 

— Ты с таким восхищением на них смотришь, — с грустной улыбкой произнесла тогда мама, нежно погладив её по светлой головке.

— Они же такие красивые, мама, — маленькая Лена обратила восторженные глаза на мать. — Они как будто из другого мира.

— Лена, они и есть из другого мира и, к сожалению, когда они вернутся в свой мир, то через пять минут забудут все то, что видели в больнице, и все, что пообещали сделать. А  за своим очередным чаепитием в благотворительном обществе даже не вспомнят то, что здесь были.

— Неправда! — возмутилась тогда маленькая Лена, с гневом сверкая голубыми глазками на маму — не может же быть, чтобы тёти с такими идеальными лицами и манерами были злыми и легкомысленными?!

— Ближе к Новому году именно эти дамы приезжают в больницу уже четвёртый год подряд, и пока ничего не изменилось, — с мягкой улыбкой ответила мама. — За четыре года можно было хоть что-то сделать из того, что они постоянно обещают.

Сейчас же, когда Еления стояла перед парадным входом во дворец принца Роланда Варниуса, и сердце замирало в предвкушении чего-то совершенно необыкновенного, она поняла, что напоминает себе ту маленькую девочку, которая когда-то давно восхищалась аристократками из благотворительного общества. 

А сколько раз, танцуя в школе балета, она мечтала, что её полюбит прекрасный принц, и на балу во дворце она удивит его своей грациозностью и умением танцевать.