Семь кедровых орешков. Смертница

Верховная фурия Бердайн Огдэн, ее сестра целительница и Криста смотрели девушке вслед. Лицо Верховной выражало жёсткость и решительность, а выражения лиц других фурий также не оставляли сомнений в том, о чем они думали и что чувствовали. 

Май выхватил из зала встревоженное и потерянное лицо Миры. Их глаза встретились, и брат прочёл  ужас и отчаяние в глазах сестры. Он ответил спокойным и уверенным взглядом, пытаясь вселить и в неё уверенность в том, что с ним будет всё хорошо. Увидел, как плечи Миры немного расслабились, а ужас сменился надеждой. 

А потом Май неожиданно увидел в нижних рядах зала в простой непримечательной одежде мать. Строгое бледное лицо, прямая спина и тонкие пальцы, сжимающие изо всех сил платок. Бывшая герцогиня Данери, жена военнокомандующего не испугалась и появилась на суде. А где тогда отец? И Эдвард? Их лиц Май не увидел, хотя стал жадно рассматривать лица присутствующих. Его взгляд вернулся к матери, и она слегка кивнула, а тонкие нервные пальцы сложились в фигуру, что на языке жестов означало «Надежда». Он должен надеяться  и не отчаиваться.

Две жертвы Варниусов. Еления Огдэн и он, Май Данери. Почему именно они?

Зачем родственникам императора Ансара понадобилась Еля, Май уже понял. А какую опасность представлял он? Или, действительно, хотели наказать за покушение на жизнь принца Оливара?

Что являлось правдой из того, что сказали сегодня на суде? Еления — иномирянка? Правда или ложь? 

Он понял, что девушка призналась во всех грехах, в каких только можно, потому что ей угрожали. В то, что Еления действительно являлась ведьмой, Май не поверил даже на секунду. Сколько раз он чувствовал её... сколько раз читал искренние чувства... Ведьма не могла быть такой чистой, открытой и невинной. Чем же ей угрожали? 

Стражи подали Маю знак, что пора выходить из зала Правосудия. Он повернулся к друзьям.

— Я запрещаю вам что-либо предпринимать для моего спасения, — ровным голосом произнёс он. — Но я не прощаюсь, — губы скривились в улыбке. — Найдите отца и Эдварда.

Колин, Дан, Мик и Анатоль хмурыми взглядами провожали  фигуру своего командира с невозможно прямой спиной и гордо поднятой головой. Они не проронили ни слова, слишком поражённые несправедливым судебным заседанием, которое произошло на их глазах.

— Пособник ведьмы... Демон... Предатель... — шептали в спину Мая те, кто пришёл получить бесплатное зрелище, в котором нуждались, как в хлебе.

«Разве такое возможно?.. Разве можно осудить человека практически на смерть  за то, что он не совершал?..» — молча думали те, кто пришёл не ради зрелища, а ради самих осуждённых в надежде на справедливый судебный процесс, а столкнулись с полным пренебрежением закона и моральных принципов. Они были в меньшинстве и явно понимали это, поэтому старались сохранять невозмутимые лица, чтобы не вызвать гнев власть держащих.

Глава 55

Бердайн смотрела на внучку и не верила своим глазам и ушам. Эти сволочи сделали это?! Посмели?! 

— Я не понимаю, о ком ты говоришь, бабушка, — огромные фиалковые глаза Мадлен на бледном уставшем лице с искренним недоумением смотрели на Верховную Фурию. — Девушка-иномирянка? Еления? Мы приняли её в семью? Зачем? Почему я не помню её? 

— Что они сделали с тобой? — с яростью прошипела Бердайн, крепко схватив молодую женщину за плечи, слегка встряхивая похудевшее тело, с тревогой вглядываясь в дорогое лицо, но Мадлен ответила растерянным взглядом.

Верховная Фурия отпустила внучку и резко обернулась к сестре: 

— Ордайн, посмотри, что с ней! 

Фурия-целительница медленно подошла к сестре с внучкой, Верховная сделала шаг назад, и она внимательно осмотрела недоумевающую Мадлен. Диннар с подозрением наблюдал за каждым её движением. 

— А что случилось? Чем вы так расстроены? — удивлённо поинтересовался он.

Но Бердайн Огдэн не ответила ему, с напряжением провожая взглядом каждое движение сестры. Наконец, та оставила в покое заинтригованную Мадлен и подняла мрачный взгляд на Верховную.

— С ней сделали то, чего я больше всего боялась? — процедила та.

— Да.

— Осмотри Диннара, — резко приказала Верховная Фурия.

Также внимательно целительница осмотрела подполковника полиции, который уже с меньшим любопытством, чем сестра, следил за Фурией, — в его взгляде сначала отразилось понимание, а затем — злость.

— Нам подчистили память? — он пристально смотрел в хмурые глаза Верховной, пока целительница Ордайн осматривала его.

— Да, — глухо ответила та. — Хорошо, что ты быстро это понял.

— Что мы должны забыть? — севшим голосом спросил мужчина, сильно побледнев. 

Мадлен подошла к Верховной и тоже заглянула той в лицо с вопросом во взгляде. 

— Не что, а кого, — мрачно проговорила Бердайн Огдэн, переглянувшись с сестрой. — Вам убрали любые воспоминания, связанные с одним человеком — девушкой по имени Еления. Только зачем? Они явно понимали, что мы все можем рассказать.

— Чтобы уменьшить привязанность, — спокойно ответила целительница. — Рассказы — это не воспоминания, не память, не сердечная привязанность.