Семь кедровых орешков. Смертница

— Ты... вы... я не понимаю... Ансара отравили?! — он во все глаза уставился на отца.

— Мы с Оксией травили его, — лицо герцога совершенно не выражало эмоций, а на Андриса смотрели пустые потухшие глаза. Страшные в своей безэмоциональности. — Больше я не позволю ей делать это, поэтому Ансар пойдёт на поправку. Надо привезти Катрину, чтобы ухаживала за ним.

— Но Кат мертва, — уставился на отца побледневший Андрис, вспомнивший то, что уже несколько месяцев пытался забыть.  — И дети... они... — голос все же изменил ему. Единственный сын... тот шустрый мальчик, который раньше писал ему письма, требуя за общение с ним оплату его пребывания в приюте Мадлен Роннигус, погиб от рук грабителей. И это известие неожиданно причинило сильную боль эгоисту и себялюбцу Андрису Йоргусу, которая до сих пор не утихла.

— Они живее всех живых, Андрис, — устало проговорил Дэнир Йоргус, отводя взгляд от лица сына. — Ты привезёшь их во дворец, а мне нужно поговорить с принцем Оливаром, — пора заканчивать с беспределом в империи — с каждым днём становится только хуже, а Оксия давно перешла последнюю черту.

 

 

Глава 58

Полицейский магмобиль для перевозки особо опасных заключённых под конвоем из пятидесяти Теней рода Варниусов уже несколько часов как выехал из столицы Ровении. На большой скорости  он направлялся к границе империи в Тюрьму Пустоши, расстояние до которой из столицы можно  было преодолеть за три дня.

В кузове мобиля, внутри разделенного на своеобразные четыре решётчатые камеры, находилось четверо заключённых, в том числе Еления и Май . 

Лица всех четырёх заключённых были отрешённые и безразличные. Только Еления изредка кидала взгляд на Мая, но ответный не могла поймать.

Плотно сжатые губы, строгое лицо и мрачный взгляд военного мага заставляли девушку всей душой сопереживать ему. Она чувствовала свою вину в том, что случилось с ним, ведь это из-за её спасения он оказался в совершенно ужасной ситуации. Скорее всего, он думал о том же, поэтому не смотрел на неё — не мог её видеть.

Что он чувствовал по отношению к ней? Ненависть? Негодование? Отвращение? От осознания этого Еле становилось ещё хуже, хотя, казалось, что хуже уже быть не может.

Майстрим Данери ещё вчера был высшим ровеном империи, одним из лучших среди военных магов, наследником древнейшего рода с великолепными перспективами, а кем стал сегодня? Заключённым, обвинённым в страшном преступлении, которое был вынужден совершить для её спасения, обречённым на пожизненное существование в Тюрьме Пустоши. 

И все из-за неё.

Еления прикрыла глаза. Что за жизнь у неё? Для чего она родилась? С какой целью? Страдать? Быть причиной страданий других людей? Сначала погибли мама и брат, пожертвовав собой ради неё, потом чуть не пострадали Мадлен, Диннар, герцог Аверин, а теперь Май — ровен Майстрим Данери, ставший обыкновенным заключённым.

Еля подняла взгляд на серый стальной потолок полицейского мобиля. Он вызвал у неё отвращение.

«Боже, ну за что? За что? Всё? Теперь меня ждёт тюрьма на всю жизнь?»

Она перевела потерянный взгляд на стены —  стражи предупредили, что весь магмобиль состоит из амагического материала, поглощающего магию — такие же серые и холодные, как потолок. Когда забиралась в мобиль, Еля заметила, что стены у кузова мобиля были очень толстые, — это отозвалось странной безнадёжностью, как будто, если бы стены были тоньше, она смогла бы сбежать. 

Еля посмотрела на тонкие запястья, на которых очень толстые тяжелые амагические наручники сверкали стальным блеском. Действительно, как у настоящей опасной преступницы.

— Знаешь, почему Тюрьма Пустоши хуже смерти? — в тишине магмобиля раздался тихий хрипловатый голос Мая.

Еления вздрогнула от неожиданности  — он молчал много часов — и посмотрела на парня. 

Май сидел на приделанном к стене мобиля стальном табурете, облокотившись спиной на стену, с прикрытыми глазами. Его голос был странным — безжизненным, ровным, спокойным.

— Кто ж этого не знает, парень? — горько усмехнулся один из двух других заключённых — высокий здоровый мужчина с лысым черепом и чёрными глазами навыкате. 

Второй брезгливо скривился и сплюнул на пол. Оба были в таких же толстых наручниках.

— Девушка не знает, — глухо ответил Май,  открыв глаза и повернув лицо к Еле, даже не посмотрев на подавшего голос  заключённого. — Никто не знает, что его там ждёт, — кто заходит за ворота Тюрьмы Пустоши, никогда не выходит обратно. Поэтому никто никогда не рассказывал, что там происходит.

— А если выяснится, что человек невиновен? — дрожащим голосом спросила  Еля. — А он переступил порог Тюрьмы.

— Если это выяснится, когда ты уже переступил порог Тюрьмы, ничего нельзя будет сделать, — со странным безразличием отозвался Май. — Это вытекает из норм Межземельной конвенции, заключённой несколькими империями нашего мира. Тюрьма Пустоши — межземельная тюрьма, в ней содержатся самые опасные преступники мира. Она находится на территории, не принадлежащей ни одной империи, и живет по своим законам.