Семь легенд мира. Книга первая

- Нам приказано идти в порт Интар, столицу Индуза, - медленно сообщил он, с трудом веря в прочтенное. Виновато глянул на Джами. - А князю, небывалое дело, практически впрямую выдано распоряжение о помолвке. Это не похоже на Бэнро. Возможно, политика... Имя невесты мне ничего не говорит - некая Амила Розалия Данн Лонтиаз, что еще более странно, она дочь магистра. Я не слышал о заслугах владельцев этого замка - Данн Лонтиаз. Он, как мне казалось, пустует и вообще относится к личным владениям Бэнро на Таире... Ничего не понимаю.

- Может, так даже лучше, - вроде бы невпопад ответила Джами. - И нам уж точно пора, Вэрри.

- Джами, все это неправильно. Я поговорю с Иганом, - сердито скомкал свиток магистр. - Риэл уж точно не согласится...

- Даже когда мы улетим? - невесело усмехнулась она. - Кто знает! Дядюшка Тиссэ, вы-то отлично понимаете, меня на вашей родине никто не примет. Традиции...

- Глупые, - сердито нахмурился Григон. - Конечно, будет очень много проблем. Но вдруг все удастся утрясти? Рила любит брата.

- Его все любят, - совсем грустно кивнула Джами. - И постараются спасти от ошибки. Вы бы тоже постарались щдва года назад... и даже полтора. Ведь так?

- Не знаю, - тяжело покачал головой магистр.

- Вы странно живете, - грустно улыбнулась Джами. - Одни правила для корабля и совершено иные - для суши. Так все раздвоено и непросто! Здесь мы все на 'ты' и почти одна семья. А там, на Таире, я или Вэрри едва ли пройдем дальше ворот вашего замка. Ведь чужеземцев принимают вне родовых стен, чтобы помнили свое место.

- Ты меня внимательно слушала, - невесело усмехнулся магистр Тиссэ. - Так и есть. Но Риэл начал менять правила. Да и война могла многое ускорить. И наш новый кормчий - Иган - не терпит глупых церемоний. Не стоит делать поспешных шагов, малыш. Вэрри, ну хоть ты-то...

- Насколько я поняла из второго письма, полученного Вэрри, моя семья тоже нашла мне партию, - чуть резковато оборвала его Джами. - Так что каждому - свое место. Мне было очень приятно путешествовать с вами всеми. И я знала давно, что не увижу острова на обратном пути. Прощайте.

После коротких сборов две птицы унесли седоков.

Впечатлительный боцман вздыхал, Риф тихонечко выл, упчоч сидел рядом и чесал за ухом у пса, пытаясь хоть так его утешить. А что делал капитан в каюте - не знает никто. Он не выходил до самого порта, поручив 'Лебедя' заботам магистра Тиссэ.

Григон хмурился все сильнее. Идти против воли Кормчего - значит, покинуть Архипелаг навсегда. Согласиться с его требованием тоже немыслимо. В первом случае капитану придется сойти на берег в дорожном платье, не взяв с собой ничего. Во втором - уже сейчас усердно выбирать достойное помолвки праздничное одеяние, дополненное парадным оружием и драгоценностями.

То и другое плохо. Потому что выбор надо сделать прежде первой же возможности нормально поговорить с Бэнро. А без этого разговора предсказать его реакцию невозможно, характер Игана тяжел, и он может совершенно неправильно понять отказ от помолвки. Хуже того, кормчий почти никогда не меняет своих решений, даже принятых сгоряча и неоправданно жестких, если не жестоких. И что еще удумает, увидев дорожный костюм, помыслить страшно. А в том, что князь выберет именно этот вариант одежды, лорд Тиссэ не сомневался.

Полет 'Стрижа'

Все началось в ту хмурую ночь, когда Риэл мрачно сидел своей каюте, а Джами тащила гостя через весь город к порту. К самой грязной и бедной его части, где пирсы подгрили, а запах тухлой рыбы не дает вздохнуть... Даже сам Тоэль не знал еще, что уплывает, оставляя в городе неоконченные дела и непринятое пока обязательство перед Деяной - совершить чудо.

Захра Багдеш вернулась с бала у городского Головы Кумата глубоко заполночь. Дождь, ставший с середины июля ежедневным и почти непрерывным, продолжал напаивать прелой сыростью воздух. Казалось, весь город разбух, раскис и превращается в слякоть.

Скользкие улицы, словно нарочно выворачивающие стопы прохожих, давая работу костоправам и знахарям.

Скрипучие перекошенные в проемах двери, неохотно, с руганью и оханьем досок пускающие хозяев в собственные в дома.

Темные унылые крыши и стены в лишайнике плесени, создающие эффект осыпавшейся штукатурки и на новых строениях...

Город гнил и дурно пах. Захра полагала, что причина не в погоде, а в Голове, который давно и много брал со щедрого богатого порта, с приходящих по суше караванов, с приезжающих на отдых из столицы гостей...

Так много и так нагло, что поток людей стал редеть, а некогда натоптанные тропы - зарастать белесым гнилым мхом. Купцы уже говорили с интересом про южный Римас и северный Гирт, устав от зеленовато-плесневого взгляда Головы, способного испортить самую солнечную погоду. Голова брал от щедрот города, но, удивительное дело, его долги росли вопреки усердию в изъятии средств из казны.