Семь незнакомых слов

— Интеллектуально-сексуальный аврал? — я сгрёб свою девушку в объятия и ощутил головокружительный запах её волос. — Почему бы и нет? Тогда пусть ночь будет длинной: начнём, когда Клавдия Алексеевна ляжет спать, а завтра — продолжим. И не говорите, что вы не подготовились.

— К вам опасно приближаться, — сообщница мягко разжала мои руки. — Потерпите несколько часов. Сейчас мне нужен Гений, а не Людоед. Я много думала, и у меня в голове всё перевернулось. Или наоборот всё встало на свои места. Вы должны выслушать, садитесь на диван.

Я нехотя опустился на скрипучую кожаную поверхность. Клава, собираясь с мыслями, сцепила пальцы в «замок».

— Кажется, я нашла выход из кризиса, — произнесла она, внимательно следя за моей мимикой. — Точней, поняла, чего нам не хватало. Собственной позиции. Её не обязательно демонстрировать, но она должна быть. Мы удивлялись языку, уподобляли его вещам и явлениям, разбивали чужие аргументы, а что дальше?

— И какая, по-вашему, у нас должна быть позиция?

— Сейчас и решим, — сообщница утвердительно взмахнула ресницами. — Так вот о сравнениях…

Потребности мозга здесь, скорей всего, не причём, сказала она, расцепив руки и начиная жестикулировать. Все эти «глаза, как сапфиры», «зубы, как жемчуг» красивы только на словах. В жизни вряд ли кто-то предпочтёт жемчужные протезы здоровым зубам, а сапфиры, вставленные в глазницы, напугают кого угодно.

К тому же, сравнения и метафоры — не единственный вид украшений в языке. Есть повторяемые сочетания, которые создают благозвучие — вроде «очей очарованье». Есть изменение порядка слов для создания интонации: «Анна вязала свитер» звучит обыденно, а «Вязала свитер Анна» — поэтично. Есть общая культура речи — скажем, не приветствуются слова-паразиты, неправильные ударения и тавтология. Не принято применять одно и то же слово в соседних предложениях: «Люблю мандарины. Мандарины в наших краях не растут». Во втором случае «мандарины» предпочтительно заменить на «цитрусовые» или «они». Сюда же можно внести повторение союза «и» при перечислении: «В нашем саду растут и яблони, и груши, и сливы». Все эти приёмы стали так привычны, что их уже не почти замечают, воспринимают, как нечто само собой разумеющееся, — как цветочные клумбы на городских улицах под конец лета.

Отсюда вытекает: у языка есть собственная эстетика, не применимая к другим областям — так же как, например, дизайн автомобилей не пересекается с дизайном посуды.

Что важно: у каждого человека есть своё, осознанное или нет, представление о красоте языке — на нём и строится индивидуальность речи. Кто-то считает, что без мата — ну, никак. У кого-то всегда наготове набор любимых выражений, которыми он хочет блеснуть. Кто-то использует слэнг. Большинство же придерживается плюс-минус нейтрально окрашенной речи.

Ключевой момент: риторические украшения и стилистика — лишь видимые части языковой эстетики. На глубинном уровне она вырабатывает языковое чутьё — определяет звучание отдельных слов и то, как должна произноситься фраза целиком. Иными словами, задаёт фонетику и синтаксис. Когда кто-то неправильно говорит, мы реагируем: «Ухо режет», верно? Эстетика в чистом виде.

Она же способствует изменениям в языке. Поэтому так сложно понять, почему некогда произошло то или иное языковое явление. С какой стати у древних славян твёрдые «г», «к», «х» в конце слова стали заменяться на мягкие «ж», «ч» и «ш» — «друг», но «друже», «пекарь», но «печь», «ухо», но «уши»? Никто точно не скажет. Единой конкретной причины, как правило, не существует. Точней, причина одна: у древних славян поменялось эстетическое восприятие мира, а оно изменило и общее языковое чутьё праславянского языка — ощущение в нём правильности и неправильности. Почему поменялось? Они столкнулись с чем-то для себя новым, с новой эстетикой, — жили в лесу, вышли к морю, начали контактировать с незнакомыми ранее народами, у них могли возникнуть новые промыслы и произойти изменения в собственном обществе — вроде выделения военного сословия или замены полигамии моногамией.

— Я к чему веду? — она остановилась и развела руками. — Без эстетического управления язык невозможен. Судя по всему, красота — одно из фундаментальных свойств языка. Знаете, как в физике? Учёные считают, что в момент Большого Взрыва сразу же начали действовать четыре фундаментальные физические силы — гравитация, электромагнитное поле, сильное и слабое взаимодействия. Причём, если бы их зарождение разошлось хотя бы в миллисекунды, Вселенная не возникла бы. У нас считается, что язык зародился из выкриков человекоподобных обезьян. Но эти выкрики уже должны были иметь, как минимум, свою фонетику — иначе хомо сапиенсы не поняли бы друг друга!

— Так вы считаете: язык возник, как и Вселенная — сразу, в готовом виде?