Семь ночей в постели повесы

– А как вы назовете попытку уклониться от моего общества после обещанного мне… удовлетворения?

Она побледнела, и рука в перчатке стиснула ручку саквояжа.

– Вы не захотели меня прошлой ночью.

Он вскинул брови с насмешливым недоверием, между тем как распускающееся желание нашептывало ему соблазнительные обещания.

– Даже вы не можете быть настолько наивны.

Она тихо зарычала и развернулась, взметнув тонкие юбки. Он заметил две мелькнувшие точеные лодыжки. Интересно, почему это зрелище оказалось таким возбуждающим, когда он уже видел ее обнаженной?

– Вижу, вы настроены шутить.

Он запрокинул голову и посмотрел на нее поверх горбинки своего сломанного носа.

– Нет, я настроен не дать вам уклониться от исполнения соглашения.

Сидони остановилась и встревоженно посмотрела на него потемневшими глазами. Даже взрослых мужчин отталкивают его шрамы. Почему же, черт возьми, его гротескная внешность не устрашает эту неопытную девчонку?

– Я предложила свои… услуги, вы от них отказались. – Она поставила саквояж на пол и упрямо выпятила подбородок. – Значит, я имею полное право уйти нетронутой.

– Да вы прямо адвокат, мисс Форсайт. Вы использовали подобную софистику и вчера вечером, когда предложили себя вместо своей обманщицы-сестры.

Правда, нельзя сказать, что он мог наскрести хоть каплю сожаления из-за этой замены. Роберта – прекрасное создание, хоть и пустое, и он с превеликим удовольствием затащил бы ее к себе в постель. Но главным образом потому, что знал, что наставляет рога этой мерзкой жабе, своему кузену.

Но сестра Роберты…

Сидони Форсайт – это сокровище, с которым он никогда не встречался. Ну не дурак же он, чтобы оставить его там, где нашел, и уйти, насвистывая.

– Но вы ведь не будете настаивать на полном возмещении. – Неуверенность, которая всегда таилась под ее бравадой, стала явной. – После того, что…

– Надо полагать, вы прибыли, ожидая заплатить долг сполна, – холодно проговорил Джозеф.

Он сложил руки на груди, чтобы не дать себе потянуться к ней. Один смехотворно невинный поцелуй, короткое знакомство с ее шелковистой кожей – и вот уже жажда прикоснуться к ней стала лихорадочной.

– Это безумие. – Как кобыла, почуявшая жеребца, она нервно переступила с ноги на ногу. – Если вы не одолжите мне свою карету, я пойду пешком до Сидмаута и найду транспорт там. Это всего лишь пара миль. – Она повернулась и решительно зашагала прочь.

Он одним прыжком настиг ее и схватил за руку.

– Постойте.

И тут же даже сквозь рукав вновь возникла та электризующая связь, которую он ощутил ночью, держа в ладони ее обнаженную грудь. Когда она устремила на него испуганный взгляд, он понял, что и она против воли почувствовала то же самое.

Он с трудом удержался от порыва подхватить девушку на руки. Коротко вкусив ее губ, он жаждал большего. Воспоминание о восхитительном теле не давало ему спать всю ночь, а когда удавалось урвать немного сна, она снилась ему. Обнаженная. Податливая. Вздыхающая от наслаждения в его объятиях.

Сидони задрожала под его ладонью.

– Вам незачем давать волю рукам.

– Может, и незачем, но мне определенно нравится, – промурлыкал Джозеф и был вознагражден очаровательным румянцем. Меррик не мог припомнить, когда последний раз общался с женщиной, еще способной краснеть. Те женщины, которые соглашались быть с ним, просто пресытились банальной привлекательностью неизувеченных мужчин. – А как же долг Роберты?

Уверенность мисс Форсайт в своей правоте дрогнула.

– Но я же приехала к вам. Я…

Он старался не обращать внимания на страх в ее голосе. Теперь не время проявлять совестливость.

– Впрочем, не важно, – заявил он с напускным безразличием. – Роберта может продать какие-нибудь драгоценности, чтоб заплатить мне.

– Это невозможно. – Он почувствовал дрожащее сопротивление под своей рукой. – Уильям узнает.

А, наконец-то они добрались до сути дела.

– Я на это рассчитываю.

В душе у него все перевернулось от непрошеного раскаяния, когда слезы заблестели на глазах Сидони. Слезы, которые она храбро сморгнула. Точно так же храбро, как предложила себя, чтобы спасти сестру. Сидони Форсайт – замечательная женщина, что никоим образом не могло заставить его отпустить ее.

Странное время, чтобы осознать, что он завидует Роберте. Как чудесно, должно быть, знать такую непоколебимую любовь, что демонстрирует Сидони. Отец Джозефа, без сомнения, любил его. Но отца здорово подкосила тоска по безвременно ушедшей любимой супруге и последовавший за этим скандал.

Сполна познав в своей жизни предательство и отверженность, Джозеф Меррик разуверился в любви. Слишком часто она прикрывает корыстные интересы. Слишком часто оказывается очень тонкой ниточкой, которая рвется от легчайшего нажима. И даже если это мощная, непреодолимая сила, как утверждают поэты, она несет с собой разрушение. И все же Сидони настолько любит свою сестру, что готова ради нее вот так жертвовать собой.

Ба, он становится сентиментальным. Джозеф решительно отогнал совсем не свойственную ему жалость к себе и сосредоточился на леди. Взгляд ее был суровым.

– Вы знаете, не так ли?..