Семь песен русского чужеземца. Афанасий Никитин

Офонас теперь не знал, кого звать, кого. Горло сжало судорогой, он едва проглотил слюну, больно сделалось горлу. Закрылись глаза. Он упал ничком наземь и заплакал. Ему было всё равно, стоит ли здесь Мубарак и что может сделать с ним Мубарак. Лежал Офонас лицом в землю и плакал...

И услышал голос, звавший:

   — Юсуф! Юсуф!..

Это не был голос Мубарака. Офонас приподнял голову, опёрся руками о землю и поднялся. Повернулся. Перед ним стоял один из его спутников.

   — Куда ты исчез, Юсуф? Мы тебя ищем. Что с тобой? Ты чего-то испугался?

Офонас ещё повернул голову и увидел Мубарака, стоявшего по-прежнему у дерева; Мубарак стоял, прислонившись спиной к стволу. Смотрел Мубарак на Офонаса-Юсуфа прежним спокойным взглядом...

   — Что с тобой? — повторил торговец, новый приятель Офонаса.

Офонас протянул руку и схватил за рукав приятеля своего, спросил тихим, дрогнувшим голосом:

   — Ты видишь человека у дерева? Посмотри на него. Вон он стоит. Видишь его?

Купец оглянулся и посмотрел. Затем перевёл недоумённый взгляд на Офонаса:

   — Там нет никого! Посмотри сам. У дерева нет никого. Там никто не стоит. Что с тобой? Почему ты дрожишь? У тебя видение? Ты выпил слишком много пальмового вина? Или отровное зелье ты съел?

   — Нет, нет. — Офонас замотал головой. — Я не ел никакого зелья. А его я вижу, этого человека, так же ясно, как тебя! Посмотри на него!..

Купец переводил взгляд с Офонасова растерянного лица на дерево у озера, и снова повторил:

   — Нет никого. У тебя видение. Пойдём...

Он тянул Офонаса за руку. Офонасу ничего не оставалось, как пойти за ним. Всё же Офонас решился оглянуться. И вздохнул глубоко и радостно. Мубарак исчез, будто вовсе не бывал.

   — Что? — спросил купец-приятель. — Никого нет? Больше никого не видишь?

   — Нет никого. Больше никого не вижу! — Офонас невольно приподнял руку и перекрестился.

   — Что ты делаешь? — спросил приятель. — Какой знак ты сделал пальцами?

   — Я не знаю... Это само... — пробормотал Офонас. И пошёл следом за своим приятелем. Только имя его не мог вспомнить.

Офонас не утерпел и ещё раз оглянулся. Мубарака не было. И в небе никаких видений не виднелось. Облегчение душе почуял Офонас.

* * *

Ещё несколько дней люди веселились, ездили за город и на реку, собирали манго и тотчас ели, обливаясь сладким соком. Офонас был вместе с людьми. Смеялся, перекидывался короткими речами. Ему было хорошо. Никто не заталкивал в его память охапками слова длинных рассказов. Кругом все веселились, пели, смеялись. И сам он пошёл к реке, сел у воды и забормотал, заговорил, запел...