Семь «почему» российской Гражданской войны

Учебу я начал в духовном училище и продолжал в семинарии; учился отлично, но, почувствовав отвращение к богословию и философии, ушел из 4 класса дух[овной] семинарии и через 5 месяцев сдал экстерном на аттестат зрелости при 1-й Киевской гимназии. Успешность подготовки (более половины пятерок на экзаменах), особенно по математике, привела меня на математическое отделение физ[ико-]матем[атического] факультета Киевского университета. Пребывание в университете (1905–1906 гг.) было периодом моего политического развития. Я включился в движение революционно настроенной молодежи в армию и поступил в Киевское военное училище. В училище вскоре попался (на пустяке) и удержался только благодаря начальнику его, боевому генералу [Л.И.] Коссовичу, которого как раз в это время увольняли за либерализм. О продолжении агитационной работы в дальнейшем не могло быть и речи, я втянулся в военное дело и полюбил его, сохраняя революционные традиции до нового подъема.

Предвидя войну с Германией и будучи воспитан русскою прогрессивною литературою в духе нелюбви к немецким культуртрегерам, усиленно готовился к войне, закончив первым и военное училище, и Военную академию (с Лееровскою премией и принятием к изданию дипломной работы). После окончания академии (в мае 1914 года) взял вакансию в штаб войск гвардии и Петербургского военного округа, работа в котором вскоре была оборвана начавшейся войной.

Штабную работу на фронте (по оперативной части и связи) совмещал с боевыми полетами в качестве наблюдателя в отрядах [П.Н.] Нестерова (XI корпус[н]ом), [А.С.] Воротникова (IX корпус[н]ом) и [С.А.] Бойно-Родзевича (XVIII[2086]

корп[усном]). Используя каждую возможность, непосредственно участвовал в боевой работе всех родов войск, кроме танков, которых тогда не было; несколько раз участвовал в атаках, в разных условиях обстановки. В период службы в штабах пехотных дивизий, когда поездки на аэродром были затруднены, я много поработал с воздухоплавателями и был одним из пионеров фотограмметрического дела. За первые 14 месяцев войны получил все боевые награды, какие только мог получить молодой офицер, в том числе офицерского «Георгия» (4-й степени) и дважды – Георгиевское («золотое») оружие (случай исключительный, так как Георгиевское оружие, присуждавшееся, как и орден Георгия, специально собиравшеюся георгиевскою думою, можно было получить только один раз, произошло это в связи с переходом из одной армии в другую и представлением к награде за боевую работу в новой армии прежде, чем собиралась дума в старой армии).

Осенью 1916 года, будучи переутомлен и контужен во время Брусиловского наступления, подлежал эвакуации для лечения, но подал ходатайство о назначении преподавателем в только что организованную [военную] школу летчиков-наблюдателей в Киеве. Вместо этого получил от тогдашнего «полевого генерал-инспектора авиации» (б[ывший] великий князь Александр Михайлович) предложение – занять у него должность штаб-офицера Генштаба. Фактически это была должность начальника штаба, которую я и исполнял затем до декабря 1917 года под разными штатными названиями (генерал для поручений, начальник авиационного отдела в Полевом управлении авиации и воздухоплавания). Свой первый педагогический опыт в школе летнабов я все-таки осуществил в конце 1916 года и начале 1917 г. – в порядке совместительства.

После февральского переворота был крепким оборонцем, изыскивая новые формы управления армией и авиацией. Был одним из тех активных работников центра, которые на фоне общего разложения армий и упадка снабжения самолетами сумел[и] в 1917 году поднять боеработу русской авиации в борьбе с немецким империализмом более чем на 20 %. В частности, я был одним из организаторов и участников 1-го Всероссийского авиасъезда, собранного вопреки запрещению Керенского и Ставки и вынесшего много полезных постановлений по упорядочению организации и работы авиации, ее школ, снабжения и «промышленности». Открыто выступал против «офицерского союза» и сыграл немалую роль в борьбе с корниловским путчем, доказывая офицерам безнадежность бунта и организуя подпольным методом сопротивление солдатских масс в самом Могилеве; делалось это вне связи с большевиками, организация которых в Могилеве отсутствовала в связи с особым вниманием, уделенным борьбе с большевизмом контрреволюционным офицерством (не без участия, конечно, комиссаров Временного правительства при Ставке). В результате подвергся бойкоту со стороны большей части офицеров Ставки и мелким служебным ограничениям вроде задержки присвоения очередного военного звания (по этой причине, а также потому, что на генштабистов не распространялось правило об ускоренном присвоении званий за боевые полеты, я кончил Первую мировую войну капитаном, занимая должность с правами начальника дивизии).