Семь смертей Эвелины Хардкасл

Недоуменно кошусь на него и, с усилием подавив кашель, пытаюсь восстановить события этого дня. Когда я первый раз принял обличье дворецкого, было раннее утро. Я открыл дверь Беллу, а после этого столкнулся с Голдом, который меня избил. Второй раз я очутился в облике дворецкого минут через пятнадцать после побоев, когда меня везли в сторожку. В повозке со мной была Анна. Потом я очнулся примерно в полдень, и тогда мы с ней познакомились по-настоящему. Сейчас, судя по свету за окном, день еще не клонится к вечеру. Теперь все понятно. Анна предупреждала, что в каждом воплощении мне предстоит провести ровно сутки, но я не ожидал, что это произойдет частями.

Все это похоже на злую шутку.

Для разгадки преступления мне, как обещано, предоставили восемь обличий, вот только Белл труслив, дворецкий избит до полусмерти, Дональд Дэвис сбежал, Рейвенкорт – малоподвижный толстяк, а Дарби бестолков.

Все равно что заставить меня рыть яму лопатой из воробьев.

Чумной Лекарь склоняется ко мне. От маскарадного костюма пахнет чем-то затхлым, как на непроветриваемом чердаке.

– Наша прошлая беседа была очень краткой, – говорит он. – Мне захотелось услышать от вас подробный отчет о проделанной работе. Удалось ли вам обнаружить…

– Почему я в этом облике? – спрашиваю я, гримасничая от боли, которая молнией пронзает мне бок. – Зачем все эти воплощения? Рейвенкорт не способен пройти двух шагов, дворецкий обездвижен, а Дарби – просто чудовище. К чему такие сложности, если вы действительно хотите выпустить меня из Блэкхита? Неужели нет других вариантов – получше?

– Дело не в способностях, а в том, что все ваши воплощения так или иначе связаны с убийством Эвелины, – отвечает он. – И таким образом помогут вам его раскрыть.

– Они – подозреваемые?

– Скорее, свидетели.

Я зеваю, силы быстро улетучиваются. Наверное, доктор Дикки вколол мне очередную дозу снотворного. Такое ощущение, что меня выдавливают из этого тела.

– А кто установил порядок смены обличий? Почему я сначала очнулся в облике Белла, а сегодня – в облике Дарби? Можно ли предсказать, кем я проснусь в следующий раз?

Чумной Лекарь откидывается на спинку кресла, складывает пальцы домиком, наклоняет голову. Долго молчит, раздумывает, оценивает. Непонятно, доволен ли он своими рассуждениями или нет.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Из чистого любопытства, – язвлю я. Он словно бы не замечает дерзости, и я продолжаю: – Надеюсь извлечь из ответов что-нибудь полезное.

Он удовлетворенно хмыкает:

– Рад, что вы уяснили серьезность ситуации. Что ж, по правилам смена обличья происходит в порядке пробуждения гостей в этот день. Однако вам повезло, я смог кое-что подправить.

– Как это?

– Мы с вами уже много раз совершаем этот виток: я поручаю вам расследовать убийство Эвелины Хардкасл и всякий раз вы не добиваетесь успеха. Сначала я думал, что это исключительно ваша вина, но потом сообразил, что последовательность смены обличий имеет немаловажное значение. К примеру, Дональд Дэвис просыпается под утро, в девятнадцать минут четвертого, а значит, должен стать вашим первым воплощением. Но от него мало толку, в его жизни все хорошо, он гостит в Блэкхите с друзьями и родственниками. В его обличье вы не пытаетесь сбежать из особняка, а, наоборот, стремитесь здесь задержаться. Поэтому я решил, что первым вашим обличьем должен стать Себастьян Белл, у которого здесь нет ни знакомых, ни родных. – Он задирает штанину, почесывает лодыжку. – А вот лорд Рейвенкорт просыпается не раньше половины одиннадцатого, то есть его облик вы бы приняли гораздо позже, когда развитие событий требует не их осмысления, а решительных действий. – В его голосе сквозит гордость часовщика, рассматривающего созданный им замысловатый механизм. – С каждым новым повторением витка я менял последовательность ваших обличий, пока не добился такого порядка, который, по моему мнению, предоставляет вам самую лучшую возможность разгадать тайну смерти Эвелины Хардкасл, – заявляет он, торжественно взмахивая рукой.

– А почему же я тогда возвращаюсь не в обличье Дональда Дэвиса, а в обличье дворецкого?

– Потому что в облике Дональда Дэвиса вы почти восемь часов шли пешком по бесконечной дороге в деревню, – с укоризной объясняет Чумной Лекарь. – Он сейчас спит крепким сном и проснется только вечером, в тридцать восемь минут десятого. До тех пор вы так и будете метаться между ипостасями дворецкого и других.

В коридоре скрипят половицы. Хочу окликнуть Анну, но Чумной Лекарь замечает мой порыв и предостерегающе цокает языком.

– Вы меня недооцениваете, – вздыхает он. – Анна ушла на встречу с лордом Рейвенкортом. Поверьте, все, что происходит в особняке, я знаю наизусть, как режиссер – текст пьесы. Мне точно известно, что нам с вами сейчас никто не помешает, иначе меня бы здесь не было.

У меня создается впечатление, что он меня терпеливо отчитывает, как набедокурившего школяра.

Я длинно, со стоном, зеваю. Сознание мутится.

– Через несколько минут вы уснете, – говорит Чумной Лекарь, сжимая руки в кожаных перчатках; кожа чуть слышно скрипит. – Задавайте скорее свои вопросы.