Семь смертных грехов. Роман-хроника. Книга первая. Изгнание

Первое: «...С оставлением Крыма я фактически перестал быть правителем Юга России и, естественно, этот термин сам собой отпал. Но из этого не следует делать ложных выводов, это не значит, что носитель законной власти перестал быть таковым. За ненадобностью название упразднено, но идея осталась полностью. Принцип, на котором была построена власть и армия, не уничтожен фактом оставления Крыма, как и раньше, я остаюсь главой власти. При мне остаются учреждения, правительственный аппарат. Все наши дипломатические установления продолжают функционировать».

Второе: «...Моя армия состоит из 70 тысяч дисциплинированных бойцов. Они готовы к выполнению своей мировой задачи по борьбе с большевизмом. Флот находится на рейде, в полной боевой готовности выйти по назначению. Я твердо верю, что союзники, принимая во внимание красную опасность, поймут важность сохранения армии и не станут превращать ее в простую массу беженцев...»

«Плавучая Россия», как назвал это скопище судов какой-то досужий, не лишенный остроумия журналист, стала на рейд Константинополя. Армия в составе трех корпусов: Добровольческого, Донского и Кубанского — более шестидесяти пяти тысяч человек! — сидела на судах. Корабельные пушки были направлены на город и проливы. Ставка главнокомандующего на крейсере «Генерал Корнилов» функционировала с полной нагрузкой. Кривошеин, Струве, Лукомский, Бернацкий, Климович, Нератов чуть ли не ежечасно прибывали на борт, чтобы провести с правителем самые необходимые и безотлагательные консультации. Результаты их казались всем вполне обнадеживающими.

Иностранные и русские корреспонденты продолжали толпиться на трапе, старались пробиться к каюте главнокомандующего, ловили каждое его слово. Иногда Врангель появлялся. «Имейте в виду: русская армия существует и будет бороться! — бросал он им, откровенно позируя. — И я остаюсь с армией!»

С кораблей вызываются представители. Все они жалуются на бедственное положение, тихую смуту, брожение в частях и откровенные вылазки против командования. «Военно-полевые суды не упразднены, господа генералы, — несколько раз демонстративно напоминает им Врангель. — Расстреливать непокорных можно и на пароходах. Главное — дисциплина, дисциплина и снова дисциплина. А расстреливать будем столько, сколько потребуется. И могилы готовы — вот оно, Мраморное море!» Он показывает всем: и здесь он правитель, последнее слово и здесь за ним и оно для каждого — Закон...

А вскоре и знаменательное совещание на крейсере «Вальдек-Руссо» с французами. Врангель предпринял, казалось, все, чтобы пригласить их к себе на крейсер «Генерал Корнилов», но они, рассыпаясь в благодарностях, твёрдо отказали, — салатники, лягушатники. Кто мог предположить, что они готовят. И как скоро!

Присутствовали: Верховный комиссар Франции де Франс («типичный дипломат, лиса», как окрестил его про себя Врангель), граф де Мартель и генерал де Бургонь («Премилый человек! Настоящий солдат!»), командующий оккупационным корпусом адмирал де Бон, который производил неопределенное, двойственное впечатление, главнокомандующий армией Юга России и его начальник штаба. Присутствие остальных, даже из ближайшего окружения Врангеля, было сочтено нежелательным. Военное совещание походило на откровенные торги. Спорили до хрипоты, но все же добились подтверждения прежнего соглашения: армия сохранялась,

Франция вновь брала русских воинов под свое покровительство, а в обеспечение расходов принимала в залог военный и торговый флот, уведенный из Крыма. Попытки французов навязать свой план расположения русских частей были решительно отклонены. Врангель и Шатилов настояли на проведении в жизнь своей диспозиции. Первый корпус Кутепова располагался на Галлиполийском полуострове, донцы генерала Абрамова — в Чаталджи, Кубанский корпус Фостикова — на острове Лемнос в Эгейском море. Штаб сокращался до минимума, многие тыловые учреждения упразднены, правительство переформировано. На борту крейсера «Генерал Корнилов» Врангель подписал и свой первый по прибытии на чужбину приказ армии и беженцам, в котором провозглашал: «...главная задача сохранить ядро русской армии и флота до того часа, когда Европа учтет необходимость борьбы с мировой тиранией большевиков...» Пока оружие будет сложено, на охране его останутся русские солдаты. Вся работа по устройству армии, согласно приказу, была возложена на начальника штаба, флота — на командующего флотом, по заботе о беженцах — на заведующего беженской частью, по упорядочению материальных средств и изысканию новых — на заведующего финансовой частью, по сношению с иностранными державами — на заведующего иностранными сношениями. Врангель строго предписывал всем русским представителям за границей оставаться на своих постах, и незамедлительно вступать в подчинение к его начальнику штаба. Разумеется, Шатилов и Струве получили подробнейшие инструкции.