Семь смертных грехов. Роман-хроника. Расплата. Книга четвертая

Уже в начале испанских событий генерал Фокк, конечно же, оказался среди франкистов. Он — командир укрепрайона Кинто в Арагонии, считавший себя подлинным патриотом, помогавшим испанцам сдержать натиск большевиков. «Нам разрешают носить по форме русские национальные цвета и награды, — писал он с восторгом в Париж. — Мы боремся за бога, родину и короля. Вот уже три дня мы сражаемся с III Интернационалом, выполняя тем самым долг перед Россией. Пусть наше участие пока еще незначительно, но факт присутствия русских офицеров на фронте доказывает, что в эмиграции не все говоруны, активные только за рюмкой водки, но и люди, жаждущие свою ненависть к большевикам воплотить в деле». Сдержать большевиков Фокку не удалось. Он бежал из укрепрайона, бросив архив и письма. Среди документов находился и секретный приказ Шатилову — полно представлять РОВС перед различными организациями Европы и Балканского полуострова; приказ об отчислении из Воинского союза генерала Туркула, стремящегося возглавить некую тайную организацию, располагающуюся в Германии и Италии: приказ Миллера, объявившего в приказе выговор Фокку «за возглавляемое им массовое антидисциплинарное выступление офицеров»; два письма Туркулу и рапорт Миллеру о выходе из РОВСа (Причины? Сказано прямо. Во-первых, он считал Евгения Карловича не столь вождем «военного союза», сколь администратором и чиновником, причем не bз лучших. И всячески противопоставлял ему боевого генерала Скоблина — георгиевского кавалера, пролившего кровь за белое дело. Скоблин должен был по праву возглавить Союз, возродив подлинно боевую организацию. Попутно выяснилось, что генерал Фокк, направившись в Испанию, должен был по просьбе самого Франко выяснить, кто из русских эмигрантов, воевавших там, являлся тайным агентом НКВД, представителем Москвы, активно работающим среди «возвращенцев»). Левая печать, которой стали известны «подвиги» Фокка, обрушилась на него, прослеживая тесные связи русского генерала с испанскими террористами, французскими кjагулярами, а через них — и с немецким гестапо. Белогвардейцы, связанные и с итало-германскими фашистами, имели свои счеты с генералом Миллером, известным своим демократизмом и умеренно-левыми взглядами. Миллера следовало устранить! И возглавить эту акцию поручалось не кому-нибудь, а именно Скоблину. По мнению Марша, тут был определенный резон: два ровсовца, два генерала разительно отличались друг от друга. Но на кого же тогда работал Николай Владимирович? Где искать его и тех, кто руководил им? Судя по сообщениям специального корреспондента РОВСа и журнала «Часовой» в Испании генерал-майора Николая Всеволодовича Шинкаренко (он же Белогорский), публициста и писателя, автора профранкистских «Испанских писем» и несколько книг, Фокк появляется на театре военных действий эпизодически, без лишней помпы вояжируя по Западной Европе. Марш все же подстерег генерала в Париже и дважды беседовал с ним об исчезнувших руководителях «Воинского союза». Фокк держался самоуверенно, даже нагловато, намекая на свою полную информированность о жизни русской эмиграции, но по существу дела не мог (или не захотел!) сообщить ничего заслуживающего внимания. Правда, на вторую встречу он пришел подготовленным, со своей версией похищения, которую с апломбом отстаивал. Версия Фокка напоминала бытовавшую семь лет назад историю похищения генерала Кутепова, увезенного большевиками в Нормандию и отправленного пароходом в Советский Союз. Для правдоподобия приводились особые детали и специфические для данного времени и обстановки подробности. Генерал Миллер оказывался привезенным на грузовике в Гавр, посажен на пароход «Мария Ульянова» и отправлен через Стокгольм-Каунас в Ленинград. Скоблин после драматического допроса в штабе РОВСа оказывается переброшенным не то в Испанию, не то в Южную Америку. Под конец второй встречи Фокк, легко отринув все сказанное ранее, выдвинул новую версию, по данным «из проверенных источников», которые пока, естественно, не могут быть обнародованы. Евгений Карлович был вывезен из Франции советским консулом в Брюсселе Григорьевым с помощью некоего Айзенберга в автомобиле с номером «ЦД.113Х» и паспортом на имя польского гражданина Станислава Булатовича из Вильно. Скоблин в тот же вечер выехал в Марсель, где несколько дней скрывался в потайной квартире своего сообщника, затем на каталонском пароходике «Наполес» прибыл на улицу Верди 100. Далее следы его теряются, судьба пока известна не точно.