Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров

С этими словами Сентилья фамильярно подмигнул мне, и я даже был не прочь подмигнуть ему, но огромная опухоль на моем глазу не поддавалась такому фокусу.

-Благодарю вас, мессер,- снова обратился он ко мне.- Я ваш должник. Вам удалосьтаки вышибить последний глаз этому негодяю.

-Как "вышибить"?!- так и встрепенулся я, и был вновь повержен на ложе нестерпимой болью, охватившей все мое тело.

-Как так "вышибить"?!- вторила мне Фьямметта.- Джорджио только и стукнул его как следует туда, куда надо было, а глаза совсем не выбивал. Этот старик еще прекрасно видел нас, когда мы уходили со двора.

При упоминании о моем новом имени Сентилья удивленно приподнял брови и пристально посмотрел на меня, однако, не найдя на моем крепко побитом лице никакого определенного ответа, пожал плечами.

-Так или иначе, он остался теперь без глаза, как циклоп, ослепленный Одиссеем,- сказал он,- и ко всему прочему засажен в тюрьму за насилие.

Признаюсь, что мы с Фьямметтой тут горестно вздохнули, пожалев о несчастной участи этого, хоть и зловредного, но все же довольно остроумного балагура.

-Прежде, чем удалиться, я желал бы взбодрить ваш дух, мессер, добрым известием,- добавил Сентилья, поглядывая то на меня, то на Фьямметту с недоумением.- За минувший час я уже успел переговорить с некоторыми из посвященных в дело людей, и, как только вы оправитесь от ран, я смогу без промедления привести вас к занимающему ваши мысли человеку. К сожалению, мессер, обстоятельства сложились так, что явиться к вам и представиться самолично он никак не может.

-Кто к кому явится первым, не имеет никакого значения,- поспешно проговорил я в изрядном волнении, а потому вновь был вынужден отражать приступы телесной боли.- Вопервых, важна полная конфиденциальность. Вовторых, необходимо, чтобы этот человек сумел доставить меня во Францию на должное место, установленное согласно первоначальному замыслу. Таким образом, мне самому ничего не остается как только полностью довериться вам, синьор Сентилья, и тому лицу, о котором вы сообщаете. Впрочем, условие вам известно: в том случае, если я буду избавлен от ловушек, вы и тот человек получите весьма солидное вознаграждение.

Пока я говорил, Сентилья стоял надо мной, так и вперившись в меня хитрым и очень проницательным взглядом. Дважды - при упоминании о пути во Францию и о вознаграждении - на губах его появлялась тонкая и многозначительная улыбка. Я давно знал, что, задумав отправиться во Флоренцию к Сентилье, начинаю всерьез искушать судьбу, а потому при виде такой улыбки нарочно отогнал от себя всякие подозрения.

-Первое обеспечено, даю вам слово чести,- ответил Сентилья.- Второе, как я полагаю, теперь тоже не составит труда.

Замечу, что Фьямметта, услышав про "слово чести" очень презрительно фыркнула, ничуть, впрочем, не поколебав бесстрастия Тибальдо Сентильи. Она с большой тревогой прислушивалась к нашему непонятному для нее и таившему какие-то опасные тайны разговору, а услышав про Францию, побледнела и не смогла сдержать порывистых вздохов.

-Не беспокойтесь, мессер,- твердо сказал Сентилья как бы даже назло Фьямметте.- Остаток дня я потрачу на то, чтобы уладить дела окончательно.

-Благодарю вас, синьор Сентилья,- сказал я.

-Если вам, мессер, потребуется какая-либо помощь, я всегда к вашим услугам,- проявил Сентилья преизбыток любезности, бросая снисходительные взгляды на Фьямметту.- В моих силах предоставить вам жилище, гораздо более способствующее выздоровлению.

Фьямметта взвилась бы ястребом, если бы я, подвигнувшись на неимоверное усилие, не сжал ее руку. Когда Сентилья удалился, она еще долго сидела в безмолвном оцепенении и наконец проговорила, не скрывая душевных мук:

-Франция. И зачем только нужна эта глупая Франция?!

-Увы, нужна,- так и не угасил я огорчения моей красавицы.- Пока еще, милая Фьямметта, я прикован к ней цепью, как гребец к галере. Только галера очень большая, а цепь очень длинна. Сначала мне нужно добраться до другого конца цепи. Там, по моим расчетам, найдутся молот и железный клин.

-Но ведь Сентилья твой враг, ты сам говорил!- все трепетала и от тревоги, и от недовольства моя Фьямметта.

-Месть уже свершилась,- сказал я моему ангелу.- К тому же такие люди, как Сентилья, имеют склонность покорно подчиняться силе и власти, которую не могут поколебать. Ты видела, какие поклоны отвешивал этот спесивец?

-Да,- вовремя и веско подтвердил мои слова повелительный голос мессера Алигьери, теперь вновь присоединившегося к нашему обществу.- Чтобы люди из дома Ланфранко проявляли столь похвальную учтивость, нужно быть весьма значительным лицом в этом городе. Честно признаюсь, меня самого теперь одолевает робость, столько намеков на какие-то великие тайны мне пришлось невольно услышать из-за двери.

-Я обещаю вам ночь необычайной истории,- обязался я перед теми людьми, которые внезапно стали для меня самыми близкими на свете.