Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров

-Слишком мудреного я вам не посоветую, сын мой,- участливо проговорил святой отец Угуччоне Лунго.- Я простой клирик, приход мой невелик, и ходят ко мне исповедывать свои грехи по большей части вдовы да разные юные особы.- Тут он с осторожностью взглянул на Фьямметту, которая старательно избегала моего умоляющего взгляда.- Однако иной вдове,- продолжал священник,- в иную плохую ночь, бывает, такое привидится, что и вам, сын мой, икнулось бы от ее рассказа. Мне известно только одно средство от любого помрачения: искренняя молитва. Молитесь, сын мой, чаще, просите Господа нашего Иисуса Христа избавить вас от непосильных искушений, и уверяю вас, что, даже если вы вовсе потеряете сознание и всякое разумение происходящего, то и тогда Господь не оставит вас по вашему прошлому молитвенному упованию. Молитва - не флорин, не стирается и не уходит в чужие руки. Молиться, сын мой, возможно даже в глубинах ада. Вот мессер Алигьери подтвердит мои слова. Но если в глубинах ада вас настигнет взгляд самого князя мира сего, и от того взгляда вас охватит уже вовсе непреодолимый ужас, сковывающий уста и поражающий рассудок и память, то знайте, сын мой: и тогда вашу молитву, хотя бы одну единственную, но произнесенную ранее от всего сердца, не осилит власть темного духа. Та молитва будет как бы жить за вас и связывать вашу душу золотой нитью с небесами вплоть до самого Судного Дня, когда все тайное станет явным и память будет возвращена всем нам самой полной мерой. Не страшитесь, сын мой.

-Вот правда! Святой отец говорит правду,- раздался вдруг грозный глас мессера Алигьери, и от этого гласа вздрогнули мы все: и священник, и Фьямметта, и я.

Мы обратились к мессеру Алигьери, однако он вновь замер в созерцании неведомых сфер.

-И вот, что я вам еще посоветую, сын мой,- добавил святой отец, видя, что дожидаться новых откровений от мессера Алигьери можно еще долго.- Исповедуйтесь, как положено, и приобщитесь Тела Христова, а потом уже смело отправляйтесь в дальнейшие странствия, раз уж цель их представляется вам столь важной и благородной.

Первым ответом на его слова был печальный вздох Фьямметты.

-Да ведь мне даже не известно, крещен я или нет!- горестно воскликнул я, вторя Фьямметте своим, столь же печальным вздохом.

Священник нахмурился, опустил взгляд и некоторое время сидел, пожевывая мясистые губы.

-Если ваше чуткое сердце не обманывает вас, сын мой, и вы действительно родились и провели младенческое время вашей жизни во Флоренции или в какой-нибудь иной христианской земле, то несомненно вы были крещены,- так, подумав, рассудил священник.- Однако ваша история столь необычна, что можно сомневаться во всем. Я хотел бы предварительно поговорить с епископом.

При слове "епископ" я невольно передернулся, и был рад, что святой отец не заметил моего греха.

-Я мог бы сказать ему,- продолжал он,- что вы остались сиротой, с малолетства обретались на Востоке среди неверных и не ведаете, была ли принята вами благодать Божья во святом крещении. Полагаю, что его высокопреосвященство предпочтет повторное осуществление таинства. Тогда и моя молитва за вас, сын мой, окажется куда более действенной.

-Тогда и я буду молиться день и ночь,- кротко прошептала Фьямметта,- и укреплю мою молитву строгим постом.

-Не переусердствуйте, дочь моя,- ласково обратился к ней священник.- Под венцом вы должны оказаться розочкой ухоженной и полной жизненных соков. Уж позвольте мне самому поруководить вашими трудами.

Некоторое время мы молчали, и у меня в продолжении той тишины, проникнутой самыми добрыми чувствами, почти нестерпимо разгорелось лицо. Признаюсь, что, мы с Фьямметтой теперь оба прятали друг от друга глаза, и старый священник наблюдал за нами с нескрываемым удовольствием.

-Слушайте, слушайте святого отца!- раздался из неведомых сфер глас мессера Алигьери, обращенный то ли к одному из нас, то ли к обоим вместе.- Если бы я не был осенен благодатью Божией во святом крещении, никогда бы не выбраться мне из ужасного жерла.

Он вновь замолк, и мы долго глядели на него с недоумением, если не сказать со страхом.