Семь Замков Морского Царя

Однажды вечером, когда мы опустошили большой кувшин с великолепной можжевеловой настойкой из Голландии, приобретенной нами у явного контрабандиста, Вельдер, находясь в хорошем настроении, назвал своего робота Цезарем.

* * *

Это случилось душным вечером в конце июня.

День был необычно жарким, и наступивший вечер не принес облегчения, так как ртуть на термометре оставалась на отметке в тридцать градусов по Цельсию. Тяжелые тучи заволокли небосвод, и нам пришлось включить освещение за пару часов до наступления вечера.

Большие бокалы с пивом, которые мы опустошали жадными глотками, были не в состоянии утолить нашу жажду, и наши физиономии блестели от пота.

— Похоже, что собирается серьезная гроза, — проворчал Вельдер, вытирая пот платком. — А я собирался показать вам новое достижение Цезаря. Мне удалось научить его брать со стола бокал с пивом и делать вид, что он выпивает с нами за компанию, хотя он пока еще не умеет аккуратно переворачивать бокал, не расплескивая содержимое. Но этот опыт придется отложить, так как включать автомат в грозу слишком опасно. Мне нужно будет отключить его от сети, потому что сильный грозовой разряд может разрушить его сложную начинку.

Он опустил рубильники и даже вывинтил контрольные лампочки.

Робот застыл неподвижной глыбой в дальнем углу комнаты, на своем обычном месте.

Вскоре после этого гроза в полной мере проявила свою ярость.

Удары грома, похожие на артиллерийские залпы, сотрясали дом до основания, дождь рушился сплошным водопадом, крупные градины били в стены и окна с опасной силой и разнесли вдребезги стекла теплицы. Чудовищные вспышки молний ослепительным пожаром заливали пространство.

Внезапно нас ослепила вспышка, гораздо более мощная, чем все предыдущие; сплошное зарево фиолетового огня, настоящее огненное цунами, сопровождавшееся оглушительным грохотом взрыва гигантской авиационной бомбы.

— Тополь! — воскликнул Вельдер.

— Оба тополя! — закричал я.

Два громадных тополя, стоявших стражами у начала подъездной аллеи, рухнули в огне и дыму.

Я все еще продолжал с ужасом смотреть на горящие деревья, когда услышал приглушенный вопль Вельдера.

Трясущейся рукой он указывал на робота.

Автомат шатался, дергался, нелепо двигая руками; внезапно он кинулся к столу, издавая страшный хрип.

— Этого не может быть! — закричал Вельдер. — Он отключен от сети!

Бешено мотающиеся руки автомата зацепили стол; послышался звон бьющейся посуды.

— Это невозможно! — уже тише повторил ошеломленный Вельдер.

Робот закрутился на месте, словно волчок, потом бросился в сторону и врезался в буфет, превратив находившуюся в нем посуду в груду битого стекла.

Не знаю, почему, но в этот момент я окликнул робота, совершив очевидную глупость:

— Цезарь!

Робот застыл на несколько секунд в странном оцепенении, потом медленно повернулся в мою сторону.

Господи!

Он прорычал:

— Кровь!

Внезапно из черной дыры его пасти посыпались страшные ругательства, отвратительные проклятья, произнесенные жутким нечеловеческим голосом.

— Его глаза! — простонал Вельдер.

Мой сосед для забавы поместил в орбиты автомата лампочки, загоравшиеся попеременно то красным, то зеленым светом. Но сейчас на его лице горели не эти мирные огоньки — на нас смотрели пылающие яростным огнем зрачки свирепого тигра.

— Цезарь! — заорал, словно безумный, Вельдер.

Механическое чудовище зарычало, потом заревело, и вырывавшиеся из его пасти звуки становились все более и более высокими, буквально раздирающими наши барабанные перепонки. Потом он завизжал:

— Заканчивайте свое дело, мерзавцы, демоны… Я обещаю… Я, Майк Байнес… Я прикончу вас всех… Роджера, Коллинса… Сю Бэнкс, грязную крысу… Прикончу… Ааааа!..

Он рухнул; сильные толчки сотрясали его корпус.

— Я весь горю… горю… горю…

Жуткий хрип завершился протяжным стоном, и он застыл. Наступила тишина.

— Боже! — заикаясь, пробормотал Вельдер. — Вы только посмотрите!

Тонкая струйка дыма поднялась сначала над квадратной башкой чудовища, потом над его левой ногой.

Я почувствовал отвратительный запах и с трудом сдержал рвотные позывы. Похоже, что рядом с нами горела, обугливаясь, плоть. Только теперь я осознал, что адское создание говорило на английском языке…

* * *

Через пару дней наше местная провинциальная газета опубликовала короткое сообщение:

«Нью-Йорк, 18 июня. Знаменитый гангстер Майкл Байнес, или просто Майк, был казнен в тюрьме Синг-Синг на электрическом стуле. Казнь протекала при весьма драматических обстоятельствах».

Мне пришлось промчаться тридцать километров на мотоцикле, чтобы найти парижский журнал, посвятивший целый разворот драме, разыгравшейся на другой стороне Атлантики.