Семьдесят пять шагов к смерти

— И ко мне. Ох, сколько! Но все какие-то… дефектные. У одного — все при нем: и фигура, и мордашка, а образование — начальное неначатое. И что с ним делать после этого? Он же только про Буратино рассказать может, и то запинаясь. Другой — ума палата, доктор наук, но размазня редкостная, все что-то про своих жуков-древоточцев мямлил. А дамам напор нужен. Во всех смыслах.

— А третий?

— Что третий?

— Третий претендент?

— И третий, и тридцать третий… Всегда чего-то не хватает. Или, напротив, излишек. Не пьет, так и в ресторан даму не приглашает. Не гуляет, так и со мной тоже. Умный, так обязательно зануда. Все время что-то не совпадает. Прямо в полном соответствии с законом единства и борьбы противоположностей.

Игорь весело рассмеялся.

— Вы точно философ.

— Куда деваться — станешь. А хочется быть просто женщиной. Просто бабой в переднике, с чугунками и половой тряпкой.

— Вам?

— Мне! Гегелю с Кантом, я думаю, тоже хотелось иной раз в огороде покопаться и в пивнушке кружку другую с друзьями опрокинуть. А не только умные мысли изрекать. Скучно, когда одни только мысли. Хочется чего-нибудь посущественнее. — Мила плавно повела плечами. — Эх, где мой принц ходит? Ведь ходит же где-то! Потому как мир разнообразен и бесконечен в своих проявлениях. Проявился бы скорей, уж я бы его не упустила.

Игорь опять засмеялся.

— А вы что все смеетесь? Впрочем, вам можно. Вы нынче молодожен. А им к лицу быть чуть-чуть глуповатыми от счастья. Машка, поди, тоже хохочет.

— Смеется, — согласился Игорь.

— Завидую белой, черной, синей, серо-буро-малиновой и всеми прочими завистями. Только вы, Игорь, ее не обижайте, она натура нежная, не то что я, закаленная в схоластических философских спорах и интеллектуальных баталиях. Я кремень. А она — цветочек аленький. Роза без шипов. Оберегайте ее от всех невзгод и природных и неприродных катаклизмов, а то она завянет. Прямо у вас в руках!

— Мне казалась, что она очень боевая.

— Это только на первый взгляд. Просто имидж такой. А на самом деле — рефлексирующая Мальвина. Уж я-то знаю. Аккуратнее с ней. Обещаете?

— Обещаю. Торжественно!

— И еще. Если у вас брат-близнец найдется, или принц мимо скакать будет, пусть даже на хромой кобыле, — вы его сразу ко мне поворачивайте. А то всех кавалеров перспективных девицы порасхватают, и придется мне в гордом одиночестве грызть философский камень на заслуженной пенсии источенными от старости зубами. А это скучно и обидно, особенно для такой перспективной девушки, как я. Договорились?

— Конечно. Первый же принц — ваш…

— Ловлю на слове! А вы — ловите принцев…

Эпизод восемнадцатый. Шесть месяцев и десять дней до происшествия. Продолжение

Игорь с Анатолием шли по скверу, утрясая и переваривая обильное угощение Вениамина.

Разговаривали неспешно, по-приятельски, так — ни о чем, лениво перебрасываясь фразами.

— Не напугал вас Веня своим напором? А то, бывает, с непривычки люди от него шарахаются. Грубияном его считают. Хотя он добряк редкостный.

— Нет. Я его не первый раз вижу. А вы давно с ним знакомы?

— Кажется, что с детства. Хотя всего-то года два-три. У него проблемы со здоровьем были, меня посмотреть попросили. Так и познакомились. А теперь, думаю, до конца жизни дружить будем. По крайней мере, надеюсь.

— А вот вы про практику сказали…

— Да, балуюсь. Видите ли, традиционная медицина теперь все больше на современные технологии опирается, которые не всегда… То есть без них, конечно, никуда и никакие травки и заклинания от аппендицита не излечат. Тут резать надо. Опять же томографы, кардиографы, антибиотики — кто их может отменить… Но ведь медицина не теперь родилась, ей тысячи и тысячи лет. И как-то врачи пациентам и раньше диагнозы ставили без рентгена и разных компьютерных программ. Я как-то почитал труды древних врачевателей, увлекся. Удивительное это дело! Ведь они по одному только цвету кожи или ногтей, сетчатке глаз, ломкости волос, частоте пульса, по, простите за натурализм, запаху выделений разных могли болезнь вычислить. Там на самом деле множество диагностических методов было, ныне утраченных. И даже что-то от отвергаемых теперь колдовских приемов.

— Вы про экстрасенсов?