Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5

— Как это точно и верно: мы идем в одной упряжке! — восторженно сказала Екатерина Астафьевна. — Именно в одной упряжке! Василий Максимович, это вы очень образно подметили! Как я жалею, что нету сейчас здесь Гайворонского. Вот удивительный труженик кино! Пусть бы он послушал, что вы, знатный механизатор, говорите о нас, актерах. Вот вы обратились к своему шурину, а я хочу как бы в ответ вам сказать о Вениамине Герасимовиче. Человек необыкновенного трудолюбия! Каждую свою роль готовит и с любовью, и с вдохновением. Неужели вы не видели игру Гайворонского?

— Как-то не довелось, — смутившись, ответил Василий Максимович. — А может, и видал, да не запомнил.

— Наверное, видели. Собой он коренаст, плечист, вот как вы. Перевоплощение потрясающее. Потому-то, открыв дверь и увидев вас, я изумилась и подумала: это загримированный Вениамин Герасимович. Гайворонский талант необыкновенный. Недавно он сыграл роль председателя колхоза. Создал образ изумительный! Жизненность, правдоподобность, натуральность. В фильме есть сцена. Общее собрание колхозников избирает нового председателя. Гайворонский сидит за столом, слушает, что говорят колхозники, искоса поглядывает в набитый народом клуб, мнет в руках кепчонку. Вы бы видели эту его кепчонку… И вот Гайворонский, с той же смятой кепчонкой в руках, выходит на трибуну и произносит ответную речь…

— Постойте, постойте, — перебил Василий Максимович. — Эту картину я видел. И картуз помню! Так это был Гайворонский?

— Да, это был он. За великолепное исполнение роли председателя Вениамин Герасимович удостоен премии. И таких, как он, в кино и в театрах немало, — заключила Екатерина Астафьевна.

— Охотно вам верю, потому как в каждом человеке, ежели ему дать возможность, обязательно отыщется что-нибудь хорошее, приличное, — согласился Василий Максимович. — Хорошего, приличного в людях завсегда больше, нежели плохого, неприличного. Для наглядности возьмите жителей станицы Холмогорской. Наше поселение разрослось и в ширину, и в длину, и вы пройдите по улице, загляните в каждый дом и присмотритесь, какие люди там живут. С виду будто и обычные, ничем не примечательные. А поговори…

Василий Максимович умолк на полуслове, потому что в это время Галина приоткрыла дверь и сказала:

— Тетя Катя, можно тебя на минутку?

— Что случилось?

— Нужен твой совет. Пойдем.

Было видно, что Екатерине Астафьевне не хотелось прерывать беседу со своим родственником, а приходилось. Вставая, она недовольно крутнула головой, и ее сережки сердито закачались.

— Василий Максимович, извините, я вас оставлю, — сказала она, уходя. — Но мы еще продолжим наш разговор. Вечером обещал прийти Вениамин Герасимович, я вас познакомлю.

— Быстро ты нашла общий язык с моим свекром, — сказала Галина, когда они пришли на кухню. — О чем вы говорили?

— Твой свекор, оказывается, отличный собеседник. Он высказал свое мнение об артистах.

— Да? — удивилась Галина. — Ну и что?

— Говорил он оригинально, по-своему просто и убедительно, — ответила Екатерина Астафьевна. — Вечером у нас будет Гайворонский, мы продолжим наш разговор, и ты послушаешь.

28

Василий Максимович откинулся на спинку дивана и скучающими глазами смотрел на картину. Нравились ему охотники. У бородача глазки блестели, будто их закапали подсолнечным маслом, а тот, что с усиками, почесывал затылок, — наверное, хитрун и себе на уме. Затем взгляд его обратился к книжным полкам. Как же много, очень много у сына книг, и стояли они тесно, одна прижата к другой. Разве можно было все их перечитать? Сколько же потребовалось бы времени? «По жилищу видно, живет мой Дмитрий обеспеченно, и работенка у него, ежели вдуматься, сильно умственная. Да, работа важная и людям нужная, да только мне от нее одно горе», — заключил он.

В прихожей послышался знакомый басок:

— Кто? Отец! Ну, наконец-то! Где же он?

В комбинезоне, какие носят трактористы или шоферы, загорелый, веселый, с растрепанным белесым чубом, Дмитрий влетел в кабинет и обнял отца.

— Рад! Очень рад, отец, что вижу тебя в своей квартире! В Холмогорской-то тебя не поймать. Сколько раз бывал в станице, а повидаться с тобой не мог.

— Нахожусь в степу, при тракторе.

— Знаю, знаю! Ну вот и хорошо, что нашел время и приехал. Только почему один, без матери?

— В дальнюю дорогу одному ехать сподручнее, — уклонился отец от ответа. — Да и при хате кому-то надо быть.

— А мы с уловом! — похвалился сын. — И главный рыбак — вот он, перед нами!

Дмитрий подвел к отцу худенького паренька лет двенадцати, в свитере и в коротких штанишках. Чубчик у него вихрастый, такой же, как и у Дмитрия, глаза большие, по-детски задумчивые.

— Вот какой у тебя внук! Вырос, а?

— Да, вытянулся.

— А как умеет ловить рыбу! — Дмитрий привлек сына. — В деда пошел, рыбак заядлый! И за руль уже садится, вот подрастет и станет управлять машиной… Гена, обними и поцелуй дедушку Василия.

— Зачем же нам обниматься и целоваться? — спросил Гена, и бледное его личико порозовело. — Можно и без этого. — Он протянул деду руку. — Здравствуйте, дедушка!