Семья, брак и родительство в современной России

Мы обратили внимание на происходящие сегодня исследования функциональной асимметрии мозга – на необходимость технологически задействовать при решении даже задач группы В кору обоих полушарий мозга. Это должно было создать значительное увеличение мощности процесса решения.

Кроме того, исключительно важен эмоциональный опыт и его участие в регулировании решения задач, связь работы миндалевидного тела и неокортекса. Работая с эмоциями, мы включали в работу миндалевидное тело, скорость реакции которого на сенсорную информацию многократно превышает скорость реакции коры головного мозга. Эта связь обеспечивает эффективное сокращение многозначности выборов при решении задач.

Чтобы обеспечить такую логику работы, мы отслеживали обязательное присутствие в формальном мышлении образности и эмоционального опыта. Образы легко преодолевают несоединимость утверждения и его отрицания – А и не-А. Эмоциональный опыт регулирует выборы. Формальная логика решения, образы и эмоциональный опыт должны были присутствовать в работе одновременно.

Обратным к кентаврической непрерывности (соединение А и не-А) предыдущего метода был подход с гештальт-структурированием решения – отслеживанием переключений гештальтов. Школьники должны были научиться структурировать задачу на гештальты и работать в каждом из гештальтов отдельно, переключая гештальты в процессе решения.

Еще одним вопросом было обеспечение удобного доступа к имеющемуся у человека знанию, о чем он чаще всего даже не догадывается. Мы обратились к опыту организации такой работы в предметной области физики А. Эйнштейном. Он «разговаривал» со световыми волнами, которые и «рассказывали» ему о строении вселенной. Такая форма доступа к памяти «разговор с треугольником» удобно ложится на сформировавшиеся механизмы нашего обыденного сознания и очень эффективна.

Эти и другие использованные нами технологические подходы основаны на идеях нейрокогнитологии. В этом опыте мы сформировали начала нейрокогнитивной операционной системы для образования, дальнейшая разработка которой требует приборов и лаборатории.

Необходимые нам результаты были получены уже на этом первоначальном уровне использования нейрокогнитивных транзакций передачи неотделимого знания и включения в структуру интеллекта учащихся разрабатываемой нами нейрокогнитивной операционной системы. У А.-В. Буровой был 5-й результат в рейтинге зачисленных на психологический факультет МГУ (самая рейтинговая специальность – клиническая психология), 3-й результат в рейтинге второго медицинского института, а в рейтинге очень хорошего Московского психолого-педагогического университета (при Московском департаменте образования и первом и старейшем в России Психологическом институте РАО) – первый. Второй школьник отлично учится в РГСУ.

Более того, сегодня мы обнаруживаем, что нами запущен процесс последовательных спонтанных резонансов способности работать со сложностью. Можно ожидать, как это происходит в психоанализе, когда аналитик определяется цепочкой тех, кто был последовательно проанализирован – от Фрейда и до данного аналитика, что здесь будут возникать подобные линии нейрокогнитивных транзакций передачи неотделимого знания и операционных систем интеллекта высокоэффективных специалистов новой формации. Такие процессы в образовании и в профессии шли всегда (лучшие университеты, научные школы, известные театральные коллективы) и не являются новыми. Вопрос лишь в том, чтобы их «подогреть» как когнитивный «атомный реактор».

В этом опыте мы убедились в высокой эффективности определяемой нами новой группы технологий работы с нередуцируемой сложностью знания. Определилось ключевое для формирования необходимых нам системных свойств образования значение нейрокогнитивных технологий передачи «неотделимого живого знания» в специальных нейрокогнитивных коммуникациях, использующего их нейрокогнитивного интеллекта, технологий работы с паттернами активности мозга и вызывающей самый широкий интерес новой системой организма человека – зеркальной системой.

В заключение приведу еще один пример персонального когнитивного менеджмента и нейрокогнитивных транзакций в ситуации когнитивной катастрофы.

Меня попросили принять участие в комиссии по отчислению студента для подтверждения уже очевидного всем окончательного решения. Чтобы мне самому принять независимое решение, я «бросил студенту спасательный круг» – самый простой пример на использование простейших формул. Когда студент не смог справиться даже с таким примером, я подписал протокол комиссии. Студент должен был быть отчислен. Но его родителей это не устроило.

В тот же день по просьбе его родителей я взялся подготовить этого студента к еще одной попытке сдать экзамен. Для подготовки студента у меня под рукой оказались варианты домашней контрольной работы по курсу высшей математики для заочников, рассчитанной на шесть часов выполнения. Выполнение заданий из такой работы было бы вполне достаточным для получения на экзамене удовлетворительной оценки.