Семья Наполеона

Ну как тут не пожалеть бедного отца! Ведь он смог заплатить за свою третью поездку во Францию, лишь заняв 25 луидоров у командующего гарнизоном в Аяччо, а Летиция в качестве залога за столь ничтожную сумму была вынуждена временно расстаться со столовым серебром. Но в действительности Карло вновь отправился за тридевять земель вовсе не для того, чтобы полюбоваться на Люсьена в Бриенне или же сопроводить Марию-Анну (Элизу) в монастырскую школу в Сен-Сире. Истинной причиной, побудившей его на этот шаг, было резко пошатнувшееся здоровье — Карло снова нуждался в консультации специалистов. Судя по письму, написанному им Фешу после второго посещения отцом Бриенна в 1784 году, Наполеон рано начал заботиться о карьере для каждого члена их семьи. Он в радужных словах описывает успехи девятилетнего Люсьена, отмечая, что тот совсем позабыл итальянский и теперь уже хорошо говорит по-французски. Там же Наполеон жалуется, что Жозеф хочет оставить духовную карьеру: «Он получил церковное образование, и теперь уже слишком поздно что-либо менять. Его преосвященство епископ Отенский, несомненно, обеспечил бы ему безбедное существование, и впоследствии Жозеф наверняка бы тоже принял епископский сан. Каким бы подспорьем это было для семьи! Его преосвященство сделал все, что мог, чтобы пробудить в нем усердие, обещая Жозефу, что тот ни разу не пожалеет об этом. Однако, коль он настаивает на том, чтобы стать солдатом, мне придется поддержать его в этом стремлении. А пока ему не терпится стать военным. Что ж, прекрасно! Я ломаю голову над тем, какой же род войск подойдет для него». Далее Наполеон пишет, что по натуре своей брат ленив и беспечен и не годится толком ни в солдаты, ни в матросы. «Следует в последний раз попробовать убедить его в целесообразности духовной карьеры. А если же он наотрез откажется, то в этом случае моему дражайшему отцу следует забрать его на Корсику и не спускать с него глаз, и заставить изучать право». Автору письма в то время было пятнадцать лет.

В конце концов Жозеф настоял, чтобы его отправили в армию, и Карло решил, что, возможно, сумеет выхлопотать для него место в военной школе в Бриенне или Метце.

Наполеон предложил, чтобы его брат учился вместе с ним в Бриенне и таким образом они оба подготовились бы к вступительным экзаменам в артиллерийскую школу. Но в октябре 1784 года Наполеон был принят в парижскую военную школу «Эколь Милитер».

Карло за месяц до этого покинул столицу, направляясь домой на Корсику. Он был слаб, и у него лаже не нашлось сил, чтобы посетить Бриенн и попрощаться с Наполеоном и Люсьеном.

Он добрался до Монпелье, сопровождаемый Жозефом и аббатом Фешем, намереваясь проконсультироваться здесь у врачей медицинского факультета, знаменитого в ту пору на всю Европу. Совершенно обессилев и не в состоянии ехать дальше, он снял комнату в убогой гостинице, но был вызволен оттуда одной корсиканской приятельницей Летиции, мадам Пермон, которая забрала его к себе домой. Здесь он дотянул до Рождества и Нового года. Мучаясь жестокими болями, этот «несгибаемый враг религии» вернулся к юношеской вере и буквально не отпускал от себя священников. 24 февраля 1785 года он совсем слег, и его шурин был вынужден совершить над ним последнее таинство. Карло скончался в тот же вечер, не дожив до тридцати девяти лет. Врачи произвели вскрытие (в те дни из ряда вон выходящее событие) и обнаружили, как и подозревали, рак. Карло был похоронен на кладбище местного францисканского братства.

Много позже Наполеон бичевал своего отца за его пристрастие к благородным титулам. Однако Карло обладал достаточной прозорливостью, чтобы понять, что только титул был вернейшим средством добиться чего-либо в этом мире. И хотя вскоре новый порядок, казалось, отменил все старые предрассудки, тем не менее всем детям Буонапарте дворянство сослужило добрую службу. Оно не только позволило им получить на редкость хорошее и практически недоступное при других обстоятельствах образование, но и превратило неотесанных молодых итальянцев с тихого захолустного островка в галантных французов, тем самым открыв для них новые возможности. Все они так или иначе были обязаны прозорливости «благородного сира Карло де Буонапарте».

Глава вторая

Революция Буонапарте

«Можно ли быть революционером в достаточной мере? Марат и Робеспьер — вот для меня истинные святые!»

Наполеон — Баррасу. Осень 1793 года

«Знаешь, мой дорогой друг, я живу исключительно ради того, что могу сослужить своей семье».

Наполеон — Жозефу, сентябрь 1795 года