Семья Рин

Муж и сын Лидии запускали ракеты. Обычный любительский фейерверк. Дети радостно вопили каждый раз, когда над нами рассыпался фонтан искусственных звезд. Я куталась в шаль и тоже смотрела на яркие брызги в темном небе. Я привыкла ощущать себя чужаком, но у меня все же была иллюзия, что где-то есть место, где я буду своей. И я начинала понимать, что такого места нет. Я была словно ненужным осколком прошлой жизни. Моя тайная безумная надежда на то, что я могу вернуться в ту семью, которая исчезла на «Розалинде» много лет назад, таяла так же быстро, как вспышки фейерверка.

Поздно вечером, когда гости разъехались, мы все, перед тем как уйти спать, сделали несколько первых попыток сгладить беспорядок, оставшийся от гостей. Пока мы таскали в дом с участка складные стулья и приспособления для барбекю, подвыпившая Лидия донимала всех вопросами, все ли, на наш взгляд, прошло гладко на ее приеме.

— Да успокойся ты уже! — воскликнула потерявшая терпение Анна. — Вечер был что надо, все прошло как по маслу. Дай нам наконец покой. Принеси мне второе одеяло и иди уже спать.

— Ах, нет!.. мне кажется, эта Оливия опять будет распускать какие-то сплетни! Зачем только я ее пригласила!.. Но не пригласить было нельзя, она бы стала моим смертельным врагом!.. — не унималась Лидия.

«Ее беспокоит, какое мнение составила Оливия обо мне, ее сестре?» — задалась я вопросом, но посчитала нужным промолчать.

— Ах, какой трудный день… — вздыхая, повторяла Лидия. — Но, кажется, все прошло хорошо. Дэн, ты забрал мангал со двора?

— Ничего с ним не сделается до завтра, — откликнулся Дэн. — Чертовски устал. Вы как хотите, а я иду спать. Спокойной ночи, леди.

— Ирэн, дорогая, ложись поскорей, завтра мы поедем на кладбище, навестим маму, — сказала Лидия.

— Давненько я там не была, — заметила Анна. — Лидия, дай мне еще одеяло, сегодня прохладно.

Все разошлись спать.

Встреча с Оливией была в некотором смысле полезна для меня. После шквала вопросов о моей жизни со стороны праздной сплетницы я не могла не обратить внимания на тот факт, что ни Лидия, ни Анна так и не сделали попытки толком поинтересоваться, как я жила все прошлые годы.

На следующий день мы посетили кладбище, где были похоронены мама и Александр.

Вид надгробия матери потряс меня. В нем прочитывался символизм того же ряда, который просматривался во внезапно возникшем в моей реальности доме Лидии. Если в моих прежних фантазиях мать каким-то образом продолжала смутно существовать для меня, то плита на ее могиле сразу резко очертила ее уход в вечность, стала материализованным символом ее смерти. На этой могиле словно читалось слово «никогда»: никогда уже мне не стать частью ее жизни.

Я подошла к могиле и присела на корточки, читая надпись. Лидия присела рядом, положила букет.

— Она никогда не верила, что ты погибла. Ей хотелось тебя дождаться. Но после несчастного случая на рыбалке, когда погиб Александр, у нее случилось два инфаркта… Все очень быстро закончилось.

— Ей надо было подождать всего два года, всего два года — и мы бы встретились… — сквозь слезы пробормотала я.

— Все это время она просила у тебя прощения. Она говорила, что должна была подняться на корабль самой последней, после того как проследит, что никого не оставили.

Я провела рукой по плите.

Мы с матерью разминулись всего на два года. До этого наша встреча была возможной. Осознание этого было таким острым, что мне показалось, будто я потеряла ее еще раз.

Подошла Анна.

— Кажется, будет дождь, — сказала она, поглядывая на облака. — Думаю, стоит поторопиться. Ужасно боюсь грозы.

Гроза все-таки настигла нас по дороге домой. Анна испуганно вскрикивала при каждом раскате грома. Лидия хладнокровно вела автомобиль.

— Будь добра, веди осторожней, — сказала ей Анна. — Я вся трясусь, когда ты за рулем.

— Что за глупости! Я отлично вожу, — ответила Лидия и обратилась ко мне: — Ирэн, ты умеешь водить машину?

— Да. Но я редко это делаю. У нас есть шофер.

Их это впечатлило.

— У тебя есть собственный шофер? — удивленно переспросила Анна.

— У той семьи, где я живу.

— Это семья того самого японца, который вывез тебя из лагеря? — спросила Лидия.

— Да.

— А… какие у тебя отношения с ним?.. — осторожно поинтересовалась Лидия.

— Я учила его детей. Теперь я менеджер в его компании.

— Понятно… — протянула Лидия.

В разговоре возникла напряженная пауза. Сестры явно укреплялись в определенных подозрениях насчет моего положения. По их поведению я видела, что следует воздержаться от рассказов о своих реальных отношениях с семьей Абэ. Это был еще один печальный знак отчуждения.

— Что ж, хорошо, что ты нашлась… — сказала Лидия. — Между прочим, наш юрист собирается поговорить с тобой. Знаешь, ведь ты наследница части состояния отчима…

— В самом деле? — удивилась я.

— Ах, это долгая история! — сказала Анна. — Все благодаря мамочке. У нее был талант спасать положение с помощью брака. После смерти китаёзы ей досталось все его имущество. И потом, уже после первого инфаркта, мама ни за что не соглашалась вычеркнуть тебя из списка своих наследников. Она считала, что ты жива.