Семья Рубанюк

Командир полка майор Стрельников собрал всех командиров, которые находились на командном пункте, в том числе и младших.

— Капе окружен, — сказал он. — Только что оборвалась связь с дивизией. Батальоны разъединены…

Сандунян стоял в нескольких шагах от Стрельникова. Он заметил, что щеки у майора неестественно горели, а погасшая трубка, зажатая меж пальцев, дрожала.

Сандунян не раз видел командира полка в бою, знал, что он отличался исключительной храбростью. И то, что сейчас Стрельников нервничал, свидетельствовало об опасности, какая нависла над полком и его штабом. Прежде чем окончательно созрела мысль о том, что надо любой ценой связаться с дивизией, Сандунян громко выкрикнул:

— Разрешите мне, товарищ майор, пойти!

Стрельников удивленно взглянул на него и сдвинул густые брови.

— Мы должны подготовиться к худшему, — продолжал он, покосившись в сторону недалекого взрыва. — Оружие приготовить всем. Обороной буду руководить лично. Трусов расстреливать на месте.

Он повернулся вполоборота к Сандуняну и холодно спросил:

— Вы где находитесь, младший сержант?

— Виноват, товарищ майор.

— Кто вам разрешил перебивать, когда я говорю? — повысил голос командир полка.

— Виноват.

На побледневшем лице Сандуняна крупно перекатывались желваки.

Стрельников посмотрел на комиссара:

— Есть что добавить?

Олешкевич отрицательно качнул головой, но все же коротко сказал:

— Надо знать, товарищи, что помочь нам сейчас не смогут. Сосед отошел. Будем рассчитывать только на свои силы.

— Все! — сказал Стрельников. — По местам!

Сандунян продолжал смотреть в упор на командира полка.

— Что у вас?

— Разрешите пойти в штаб дивизии. Я прорвусь.

— Останетесь у пулемета. И в другой раз не выскакивайте, когда не спрашивают.

— Есть!

— Вы из батальона Тимковского?

— Так точно.

Стрельников смотрел на него пристально, что-то припоминая.

— Это вы под Чудовом «языка» привели?

— Точно!

Стрельников раскурил трубку.

— Может, разрешите, товарищ майор, пойти в дивизию?

— Товарищ младший сержант, ступайте к своему расчету.

Сандунян приставил руку к каске, сердито крутнулся на месте и пошел к пулемету, ни на кого не глядя.

Марыганов с Шишкаревым посыпали землей укрытие из бревен, разогрелись и даже сняли шапки-ушанки.

Не успел Сандунян рассказать им, зачем вызывал командир полка, как впереди глухо затакал пулемет, рассыпчато покатилось эхо.

Все трое повернули головы, вслушиваясь.

— Рубанюк, — сказал Сандунян.

Пулемет после короткой паузы снова застрочил. Лощина, из которой доносилась стрельба, была скрыта за взгорком, и Шишкарев вызвался взобраться на крышу сарая. Он долго и напряженно вглядывался в сизую безлюдную даль, по так ничего и не разглядел.

Из-за угла сарая вышел сопровождаемый низеньким лейтенантом Стрельников. Он указал Сандуняну, как действовать расчету в случае вражеской атаки, и с неожиданной легкостью поднялся к Прошке.

В бинокль командир полка разглядел то, чего Прошка невооруженным глазом увидеть не мог. В легкой дымке, сливаясь с бурыми контурами мелколесья, двигались в направлении деревни вражеские солдаты. Не отнимая от глаз бинокля, Стрельников смотрел, как солдаты, прижатые огнем искусно замаскированного пулеметчика, залегли, потом спустя минуту снова поднялись.

— Алтаев! — крикнул он вниз лейтенанту. — Передай комиссару, пусть вышлет группу бойцов сковать немцев с фланга. Быстрее!

— Разрешите обратиться, товарищ майор? — сказал Шишкарев.

— Обращайтесь.

— Там старший сержант Рубанюк. Командир нашего отделения…

— Ну?

— Диски ему надо бы снести.

Стрельников на минуту оторвался от бинокля.

— Сумеете?

— Не впервой, товарищ майор.

— Идите. Скажите ему: молодец! Пусть держится. Отшвырнем их.

Стрельба в лощине то прекращалась, то вспыхивала с новой силой. Уже без бинокля были видны гитлеровцы. Они наступали с двух сторон. В деревне разорвалось несколько снарядов. Один поджег пустой овин — едкий голубой дым низко стлался по улицам.

Стрельников нетерпеливо поглядывал влево, в направлении хвойного леска, откуда он приказал сковать врага.

Вот показалась, наконец, группа бойцов. Впереди ее шагал комиссар.

— Товарищ майор Стрельников! — окликнул его снизу взволнованный голос. — Из дивизии.

Алтаев стоял рядом с младшим лейтенантом и старшиной. По ярко-рыжим, будто освещенным солнцем, волосам и бровям Стрельников сразу узнал в младшем лейтенанте командира радиовзвода. Он запахнул полы полушубка и поспешно соскользнул на землю.

Лицо Стрельникова посветлело.

— Как сумели?

Младший лейтенант показал рукой на шинель, иссеченную во многих местах пулями и осколками.

— Пробрался. Где ползком, где нахрапом.

— У вас рация?

— Так точно.

— Можете связать с комдивом?

— Обязательно! Для этого прибыл.

Младший лейтенант устроился под стеной сарая. Как только рация заработала, командир дивизии приказал Стрельникову доложить обстановку.

— Докладываю, — заметно нервничая, передал Стрельников. — Мой капе окружен… Связи с батальоном не имею. Два связных, посланных к Тимковскому, не вернулись. По всем данным, на меня наступает до батальона.

— Сколько людей у тебя на капе? — осведомился комдив.

— Со мной и Олешкевичем сорок два.