Путь в сторону Пешавара был закрыт подоспевшими пожарными и спасателями из армейских вспомо гательных частей. Нам пришлось двинуться в сторону границы. Через полчаса мы были в Торхаме — маленьком пограничном оазисе, лежащем на дне долины. Дорожный щит с надписью: «Храни вас Аллах, вы въезжаете в страну с правосторонним движением!» Стоило пройти несколько сот метров нейтральной полосы — и вы в Нанграхарской провинции Афганистана, знакомой мне по прежним поездкам. Там с помощью Советского Союза закопчено строительство крупнейшей в стране ирригационной системы, которая позволит преобразить этот знойный край. Скоро здесь зашумят оливковые рощи, поднимутся плантации цитрусовых, зазеленеет прокаленная веками каменистая пустыня.
У здания таможни остановилось несколько машин с туристами. К каждой проходил плотный человек среднего роста с черной окладистой бородой и молодыми, смеющимися глазами. В руках он держал увесистые пачки денег. В одной — рупии и афгани, в другой — фунты и доллары. Он представлял в своем лице владельца частного банка, его управляющего и кассира. Разумеется, меняла не миновал наш «форд» и охотно вступил с нами в разговор.
— Допустим, я поменяю у вас деньги. Но ведь рядом — таможня. Меня сразу же задержат, — сказал я.
— Если вы имеете дело со мной, можете не опасаться. Никто к вам даже не сунется, — весело ответил меняла. — Между прочим, это наша земля!
— Да, я понимаю, что земля ваша. Но существует еще государство, законы, правила.
— Пока мы, слава Аллаху, сталкиваемся с государством два раза в год, когда оно платит нам ренту.
— За что?
— За землю, по которой проходит это шоссе.
— И сколько же вы получаете?
— А это по-разному, смотря какой участок занят под дорогу. Одни получают немного, а некоторым можно не заниматься больше никаким бизнесом.
Собеседник явно не хотел оперировать абсолютными цифрами. Мы не настаивали. Подошедший старик с посохом, прислушивающийся некоторое время к разговору, приблизился, ответил на приветствие и с важностью подтвердил, указывая глазами на менялу:
— Он очень богатый человек.
Старик удалился с сознанием выполненной миссии.
Как мы убедились, меняла безошибочно знал официальные курсы всех валют и платил за фунты, доллары и марки несколько больше, являясь, таким образом, прямым конкурентом властям, которые тем не менее его не трогали.
Позднее я узнал, что, если любой преступник сможет пересечь границу полосы племен, полиция провинции не имеет права задержать его. Выдать нарушителя в руки закона в силах только глава племени.
Живописный город Банну, названный, судя по легенде, именем грозной древней правительницы, — настоящая крепость. Он обнесен каменной стеной пяти метровой высоты. В город ведут И ворот. Город-форт приобрел печальную известность дерзкими похищениями женщин.
Однажды группа вооруженных всадников подъехала к городской больнице Банну. Несколько человек ворвались внутрь и выволокли оттуда женщину-врача по имени Латафат, жену местного хирурга. Через несколько дней жертву удалось вернуть, но тем временем умер ее грудной ребенок.
Не прошло и двух месяцев, как из деревни Исмаил Хель этого же округа были похищены четыре молодые учительницы, которых скрыли в одном из пограничных селений. Через неделю они смогли отправить записку о себе, однако место, где их скрывают, не было установлено. Предполагали, что это деревня Гарвек в Северном Вазиристане, у самой афганской границы. Всплыло имя организатора похищения, некоего Ниаза Али-хана из деревни Матам. Случай получил особенно широкий резонанс. О нем шумела пресса. Забастовку протеста объявили 25 тыс. учителей Лахора и Пешавара. Пленниц смогли освободить только через 18 дней после мер, принятых к их розыску столичными властями, и затянувшихся переговоров между советом старейшин и похитителями, которые требовали огромный выкуп.
Знакомый врач — Геннадий Марченко работал в деревнях этого края от Всемирной организации здравоохранения. Когда удавалось убедить хана в необходимости сделать прививки против оспы, врача приводили в комнату, где он мог приготовить вакцину и необходимые инструменты. Затем сквозь занавеску из соседнего помещения поочередно протягивались женские руки, обнаженные до плеча: молодые и старческие, полные и худые или совсем детские. Врач делал прививки, ни разу не видев лиц своих пациентов. Правда, бывали случаи, когда докторскую машину не допускали к деревне.
Само существование полосы племен, где сохранены в неприкосновенности родовые отношения, в наши дни кажется вопиющим анахронизмом. Вот что рассказал мне в Пешаваре чиновник департамента племен.
— Современная жизнь очень медленно вторгается в этот район, хотя Моманд, например, может гордиться крупными оросительными системами, а Южный Вазиристан — отличными дорогами. После вынужденного ухода колонизаторов минуло всего четверть века. В последний год своего владычества на цели развития региона они выделили всего 775 тыс. рупий, зато их уход ознаменовался многочисленными кровавыми столкновениями.