Семилетка поиска

Такие, поздно прозревшие, обычно играют одновременно на пяти досках, суетятся, спешат. А суетливые никогда не выигрывают, суетливость – это мета изначально проигравшего, отказавшегося от чувства собственного достоинства… Пьющий воду получает на воду, пьющий вино получает на вино.

Наряжалась, прихорашивалась, и, хотя искала аргументы против, внутри все пело… Под Новый год Зябликов был весь придуманный и праздничный. Что же она теперь будет делать с настоящим? С придуманным было так легко. А этого куда? Такой неуправляемый…

В такси Лида спросила:

– Так у нас смотрины?

– Ну, вроде того!

– О, нет занятья клевей! Не зря я юбчонку напялила и глазки накрасила. Как говорят в народе: унитаз – это лицо хозяйки, имидж ребенка – это лицо матери! – захихикала Лида.

Вышли у подъезда гостиницы «Москва», мобильный Зябликова оказался вне зоны сети. Елена часто встречалась здесь с интервьюируемыми и знала, что толстые стены не всегда пропускают звонки. Подошли к охраннику и долго объяснялись. Пришлось даже показать журналистское удостоверение. Охранник был неприступен.

– Я не хочу вас обидеть, но у нас после одиннадцати в номера нельзя. Инструкция, – развел руками охранник.

– А мы очень похожи на проституток? – поинтересовалась Елена.

– Нет, ну что вы… Просто мы считаемся стратегическим объектом: с одной стороны Кремль, с другой – Госдума.

– Ну, обыщите нас на предмет оружия. Какая женщина устоит перед тем, чтобы ее подробно обыскал такой секьюрити… – Елена сделала глазки.

– Ладно, проходите, – не устоял охранник, – ваше счастье, что мой напарник отошел.

– Маманя, ты танк, – восхитилась Лида.

– Работа такая – волка ноги кормят…

Вспомнила, что он в баре недалеко от номера, выспросила на ресепшене номер и поехали на лифте к бару. Там за столиком сидели невыспавшийся Зябликов и два лысых мужика. В одном из них, ухоженном, Елена опознала хозяина магазинов мужской одежды «Браунинг».

– Знакомьтесь, это мои девчонки, – сделал широкий жест Зябликов, оглядел Лиду с головы до ног, довольно хмыкнул и сказал: – Будешь слушаться маму – сниму в эпизоде!

– Если моего агента устроят ваши расценки! – не полезла в карман за словом Лида.

– Лена, знакомься, это начинающий актер Валерий Жареный, будет у меня играть маленькую роль, – представил Зябликов «Браунинга».

– Поздравляю! – фыркнула Елена.

– Знаете, Леночка, с детства мечтал в кино сняться, хоть кем, – поцеловал ее руку Жареный.

– Так вы знакомы? А это мой оператор – гениальный Федя Мышкинов. А это дочка Лены, – закончил Зябликов. – Девушка, еще раз меню. Дамы будут есть.

– Ну, я поеду? – спросила Лида. – Оставляю тебя в надежных руках.

– А ужинать? – удивился Зябликов.

– А меня мамочка больше не кормит, – сделала рожицу Лида. – Считает, что я уже половозрелая…

– На это трудно возразить, – кивнул Зябликов, с интересом переводя глаза с мамы на дочку. – Но я не мамочка, могу и накормить один раз.

– В счет будущего эпизода? – улыбнулась Лида.

– Смотри, кровь не водица. Такая же язва выросла, как и ты, – заметил Зябликов.

– Генетика – наука ядовитая, природа шутит шутки… Но где нам до наших детей? – подпела Елена.

Потом ели какой-то шашлык, запивали приличным вином, смеялись. Жареный рассказывал, как волновался после того, как ему предложили сыграть эпизод. Что он, конечно, спонсирует полфильма на условиях, что часть действия будет происходить прямо в его магазине; а в конце фильма героя замочат просто у входа в магазин, и по костюму будет обширно течь кровь, а над ней бликовать освещенная вывеска «Браунинг».

– А я буду играть негодяя, – упивался Жареный. – Подъезжать к магазину на своей тачке и говорить герою всякие слова…

– А кто главную роль играет? – спросила Елена.

– На кого денег хватит, – вздохнул Зябликов. – Конечно, в идеале уговорить Машкова. Жареный, вы ведь хотите на экране быть в команде, которая замачивает Машкова?

– Машкова? Это круто! Конечно, хочу! – засиял начинающий артист.

Только оператор Федя Мышкинов все это время молчал и напивался, и на его лице было написано: «Зябликов, каким дерьмом из любви к искусству мы с тобой должны заниматься!»

Зябликов обнимал Елену, такой был родной и милый. Глаза синие мутные, осанка медвежатника и эти пепельные-пепельные волосы и борода. С ума можно сойти… Елена даже не обратила внимания, как ажурно он начал выстраивать с Лидой общий фронт против нее:

– Мама, конечно, не разрешит тебе выпить… Мне нравится твое поколение. Я понимаю его лучше, чем поколение твоей мамы…

– Зябликов, – усмехнулась Елена, подумав: «Как же он в себе не уверен!» – Нарезай лапшу потоньше, девочка же умная…

– Дык ради мамочкиного счастья можем и в дурочку сыграть… – отозвалась Лида.

Елене ужасно хотелось прижаться к нему плечом и сказать: «Не психуй, тебя все любят…»