Семнадцать провалов весны

Кусты раздвинулись, и показалась довольная ухмыляющаяся физиономия Уха.

– Я машину оставил за углом, для конспирации, – прошептал он так, что слышно было, наверное, на соседней улице. – Она на втором этаже, согласно прописке! Не машина, конечно, а толстая тетка. Квартира девяносто…

– Ладно, – кивнул Леня. – Свободен. Дальше мы сами…

Ухо растворился в кустах. Траектория его движения обозначилась треском ветвей и возмущенным кошачьим мяуканьем.

Лола и Маркиз выбрались из машины и юркнули в подъезд. Дверь была оснащена самым примитивным кодовым замком, но и тот был давно уже сломан кем-то из жильцов, кого подвела память.

На площадку второго этажа выходили четыре двери.

Дверь девяностой квартиры была обита аккуратными реечками. Соседняя дверь была измазана краской и цементом, а номер на ней отсутствовал. Маркиз почему-то принюхался, потом прижался ухом к этой двери, несколько секунд послушал, потом удовлетворенно кивнул, достал из кармана кусок проволоки и одним движением открыл замок.

– Прошу, мадам! – шепотом пригласил он Лолу, приоткрыв дверь.

Компаньоны проникли в квартиру.

Внутри пахло клеем, краской и другими малоприятными запахами, сопутствующими ремонту. И действительно, ремонт в этой квартире был в самом разгаре. То есть из нее уже все вывезли, ободрали стены, подняли полы и на этом пока остановились. То ли у хозяев кончились деньги, то ли терпение, то ли рабочие проводили плановую забастовку в знак солидарности с жертвами цунами. Вообще, как сказал классик, ремонт – это не процесс, это состояние, поэтому его нельзя закончить, а можно только прекратить.

– И зачем ты меня сюда привел? – поинтересовалась Лола, брезгливо обходя прислоненные к стене доски и стараясь не запачкаться. – Надеюсь, у тебя нет никаких грязных мыслей?

– Отсюда мы сможем отлично наблюдать за хитроумной Марго! – проговорил Маркиз, озираясь по сторонам. – Особенно если вылезем на балкон! Там мы будем как в первом ряду партера!

Он открыл балконную дверь, пригнулся, чтобы не быть замеченным с улицы, и выбрался наружу. Балкон был в таком же промежуточном состоянии, как и вся квартира, но обладал одним неоценимым достоинством: он тянулся вдоль фасада, захватывая и соседнюю, девяностую квартиру. Правда, чтобы соседи не могли запросто захаживать друг к другу в гости, посредине балкона была сооружена железная решетка.

Леня привалился спиной к ограждению и достал из кармана пачку сигарет.

– Ты что это, дорогой, – забеспокоилась Лола. – Минздрав же предупреждает, что курение вредно!

– Чего только не сделаешь ради большой цели, – вздохнул Леня, щелкая зажигалкой. – Вот, даже здоровья не щажу… Хотя Куку говорил, что эти сигареты практически безвредны.

– Куку? – удивленно переспросила Лола. – Кто такой Куку?

– Кузьма Культпросветович, технический гений Организации, – пояснил Леня. – Видишь ли, это не совсем простые сигареты… Они не только отличаются очень низким содержанием никотина, но еще и помогают решить некоторые бытовые проблемы.

Леня прижал горящий конец сигареты к решетке, отделяющей его от девяностой квартиры, и провел рукой.

– Ну, если он меня обманул…

Но на поверхности металла с тихим шипением возник четкий ровный разрез. Леня повторил операцию чуть выше и осторожно вытащил кусок решетки.

– Вот теперь мы действительно будем на самых лучших местах, можно сказать, в царской ложе, – прошептал он, переползая на соседний балкон и заглядывая в окно.

Перед ним была небольшая, скромно обставленная комната.

В первый момент Лене показалось, что в ней никого нет, и только придвинувшись к самому окну, он заметил в углу комнаты ту самую полную шатенку, заклятую приятельницу доктора Неврозовой. Марго стояла на табуретке возле полированного шкафа и рылась в открытом настежь ящике.

Неожиданно в комнату вошла, весело напевая детскую песенку про улыбку, полная молодая женщина, завернутая в два махровых полотенца. Одно полотенце, очень большое, разрисованное яркими попугаями, окутывало обильные телеса вошедшей, второе, поменьше, в зебрах и антилопах, было обернуто вокруг головы. Судя по этим полотенцам и распаренному лицу, пышнотелая особа только что вышла из ванной.

Она застыла на пороге и вдруг истошно завизжала, уставившись на Маргариту. Та, в свою очередь, обернулась на крик, при этом едва не свалившись с табурета, и тоже завопила, вцепившись в дверцу шкафа.

Распаренная девица, не прекращая визжать, попятилась. При этом полотенце в попугаях свалилось на пол, обнажив пышные формы. Девица, продолжая пятиться, ударилась локтем о косяк. Видимо, этот удар отрезвил ее. Она замолчала так резко, как будто кто-то повернул у нее внутри ручку громкости, и проговорила испуганным охрипшим голосом:

– Тетя Рита, это ты, что ли? Как ты меня напугала! А ты чего тут делаешь-то? Ты ведь за городом должна быть, на очищении организма!

Марго тоже замолчала, встряхнула головой и удивленно произнесла: