Сень

Ненавидел он Серову даже после того, как Борис Евсеевич рассказал, что само его КБ не разогнали лишь после того, как Серова буквально потребовала его сохранения, и что именно Серова настояла на том, чтобы КБ занималось исключительно ракетами космического назначения. Конечно, когда имеется лишь одна задача, можно сосредоточиться исключительно на ней и результат может появиться быстрее — но очень раздражало то, что такую же задачу решало и КБ Челомея, этого выскочки, неизвестно какими путями перебравшегося из авиастроения в ракетостроение — причем КБ Владимира Николаевича средств получало заметно больше, так как там велись работы и по космическим ракетам, и по боевым. И временами казалось, что в деле покорения космоса КБ Челомея идет впереди Королевского КБ: теоретически его новая ракета уже могла доставить на орбиту Земли небольшой спутник. А то, что та же Серова категорически запретила Челомею этим заниматься, Королева утешало очень слабо.

Хотя некоторые действия этой шустрой дамочки вызывали уважение: например, произведенный по ее инициативе массовый арест тех, кто, по мнению самого Сергея Павловича, изрядно мешал нормально работать. А уж полный запрет на всех предприятиях ВПК парткомитетам хоть как-то вмешиваться в работу — за это ей можно было и памятник поставить из золота. Впрочем, даже это любви к Серовой у Королева ни в малейшей степени не вызвало…

При посещении ИПМ Таня случайно разговорилась с двумя молодыми женщинами из КБ-88, где они, под руководством Святослава Лаврова, занимались разработкой транслятора Автокода. То есть они вдвоем (втроем, просто на семинар только двое выбрались) его и разработали, а Таня — на самом деле совсем не случайно — решила обсудить возможность расширения языка для простой работы с базами данных. Разговор получился интересным, но когда «товарищ Серова» посулила за доработку языка с транслятором изрядные премии, одна из этих женщин, Кира Семенюк, грустно усмехнулась:

— Я думаю, вам не стоит раздавать пустые обещания, они лишь раздражение вызывают.

Киру статус собеседницы вообще не интересовал, ведь на семинаре все были «людьми в теме», возможно поэтому она и сочла Танины посулы лишь вариантом «моральной стимуляции» математиков, принимающих участие в работе. Но Таня сразу не сообразила и повторила:

— Нет, я серьезно говорю. У меня есть определенные фонды, которые я с удовольствием на такое дело направила бы.

Маленькая, сухощавая Кира лишь рассмеялась в ответ на эти слова:

— Не знаю, как у вас, а в нашем министерстве все такие фонды отправляются в одно дурно пахнущее место.

— Извините, но если фонд предназначен для премирования, то как его можно использовать не по назначению?

Кира не ответила, а просто отвернулась: ну что толку разговаривать с человеком, не понимающим элементарных вещей. Но вторая, высокая и красивая Камилла Синицкая сочла необходимым пояснить:

— Большие премии партком не пропускает.

— Это как? Причем тут партком?

— У нас… вы знаете, чем наше предприятие занимается?

— Ракеты космические делает. Пытается делать, хотя пока и без особого успеха.

— Именно, без особого. Смежники постоянно за лимиты веса выходят, ракета получается слишком тяжелой. У нас было по этому поводу даже объявлено, что всем, кто придумает как вес машины сократить, выплачивается премия. По тысяче рублей за каждый сэкономленный килограмм, причем премия выплачивается сразу, как только предложение будет воплощено в железе, причем даже не через бухгалтерию путем включения премии в зарплату, и наличными прямо на рабочем месте, и безо всяких вычетов.

— Ну вот видите!

— Да у нас все увидели! Двое рабочих придумали, как уменьшить вес ракеты сразу на полтонны, и им, получается, должны были премию в полмиллиона выплатить. Но партком встал на дыбы: как это — простым работягам, да денег дать больше чем весь партком за год получает! Собрали совместное заседание парткома и профкома и постановили, что парням хватит и пяти тысяч на двоих, причем небольшими кусками в течение года. Так что по поводу премий за работу все всё сразу поняли…

— Так… это КБ-88, если я не путаю…

— Да.

— Спасибо за ценную информацию. Я, пожалуй, этим отдельно займусь.

— И что вы тут сможете сделать? Я слышала, что Королев лично пытался постановление парткома отменить…

— Ну да, конечно… вот только у меня фамилия другая. — Таня помрачнела и, распрощавшись с программистами КБ-88, быстро покинула семинар, даже не предупредив об этом Струмилина. Хорошо еще, что Станиславу Густавовичу кто-то сказал, что «его спутница уже уехала»…

А на следующее утро Лаврентий Павлович узнал о «передовом опыте» парторганизации КБ-88:

— Таня, ты серьезно думаешь, что если их поубиваешь, это даст хоть какой-то эффект?

— Ну, они хотя бы гадить перестанут.

— Они — да, а сколько еще таких же по разным КБ сидят? Их тоже отстреливать будешь?

— Да уж, тут придется народ толпами расстреливать… попрошу Горюнова придумать пулемет, который часами без перерыва стрелять сможет.

— С тебя станется. Ты уж извини, но… за сигнал, конечно, спасибо, однако ликвидация подобных — не наш метод.