Сен-Жермен

– Доблестные союзники, мы осмотрели кругом вражеский город. Что касается меня, то я, признаюсь, не вижу, каким образом можно взять штурмом такие мощные и высокие стены. Но лазутчики проведали, что в городе находится несчетное множество людей – может, сподручнее одолеть их с помощью голода?

Тут один из советников Кира подал голос.

– А разве не течет посредине города река, ширина которой превышает больше, чем двести газов?

– Верно, – откликнулся другой, – но и глубина здесь такая, что если даже человек встанет на плечи другому, то и тогда его не будет видно над водой. Так что рекой этот город укреплен ещё надежней, чем стенами.

– Оставим, друзья, то что выше наших сил и займемся устройством лагеря, – заявил Кир. – Обустроим его так, чтобы враг не смог проникнуть в наши секреты, а за это время придем к нужному решению.

Так персы с союзниками приступили к откапыванию рва, землю из которого они отгребали к себе, и скоро город был окружен глубоким рвом и земляным валом. За этим укреплением осажденные не могли видеть, что творится в персидском лагере.

Но даже это обстоятельство не встревожило вавилонян. Они продолжали смеяться на осаждавшими. Кричали, что запасами продовольствия город обеспечен на двадцать лет, что, как потом я выяснил, проверив, склады, соответствовало действительности.

Наконец рвы по обе стороны крепостной стены были готовы. Между тем знающие люди сообщили Киру, что скоро в Вавилоне наступает великий праздник, на котором все население пьет и гуляет. В эту ночь был назначен штурм, и как только стемнело, последовал приказ поднять щиты, и речная вода хлынула в приготовленные рвы. Очень скоро уровень воды в реки опустился по грудь воина среднего роста. Вытянувшись в две цепочки лучшие полки, составленные из персов спустились на дно реки и двинулись в сторону города.

Всех, кто попадался им на пути, воины убивали на месте, но некоторые успевали убежать. Они принимались истошно вопить, но воины, уже вошедшие в город, тоже поднимали крик, словно все они собрались сюда, чтобы принять участие в празднестве. Скоро нападавшие добрались до ворот царского дворца, тоже представлявшего из себя великую крепость. Те из стражников, кто должен был охранять ворота дворца, перепились и были без труда повержены. Однако поднялся шум. Тогда вавилонский царь не нашел ничего лучше, как приказать выяснить, что случилось, и некоторые из его людей, открыв ворота, выбежали наружу. Как только персы увидели ворота распахнутыми, они бросились внутрь, и к утру Вавилон был взят.

Я надолго примолк, никто из слушателей не проронил и слова. Даже сам повелитель… Восточное воспитание – поразительная штука. Главным в нем полагают не сноровку в обхождении с женщинами, а умение слушать собеседника.

…Рассказ о взятие Вавилона произвел на моих слушателей ошеломляющее впечатление. Дерзкое решение Кира отвести воды Евфрата и понизить уровень реки до глубины примерно в полторы сажени, они обсуждали долго, спорили горячо. Могла ли в действительности персидская пехота по дну реки пройти в город, где по случаю праздника начался пьяный разгул? Одни сподвижники Надир-хана, которым довелось побывать на Евфрате, утверждали, что дно у реки илистое и практически непроходимое для сарбазов; другие – тоже побывавшие в тех местах, заявляли, что в этом нет ничего удивительного. Слой ила тонок, брести по дну можно. Особенно, если выстлать дно циновками из тростника… Этот спор разрешило взятие турецкой крепости Карс,[64] самой неприступной на востоке, о которую ломали зубы многие полководцы – от монголов до Тамерлана. Надир-хан, осмотрев местность решил применить тот же прием. Две недели вся армия прорывала обводной канал. Когда же поток, спешащий в Карс, иссяк, комендант через пару дней сдал город.

Спустя неделю после того, как я поведал Надир-хану и его ближайшему окружению о походе персов в Египет, о детстве, юности и зрелых годах Александра Македонского, о законах, установленных Юлием Цезарем в Риме, о подвигах Хосрова Анурширвана – основателя династии Сасанидов, об окровавившим половину земных пределов Чингиз-хане, о взлете его дальнего потомка, хромого Тимура, – я вновь вернулся к овеянному славой Киру.

– Скорое падение Вавилона, – начал я в один из вечеров, блистательные подвиги Искандера Двурогого, деяния других славных героев древности только в первые мгновения поражает воображение. Другая загадка не дает покоя всякому разумному человеку: почему так трудно сохранить власть над народами? Почему одному честолюбцу, взявшему в руки царский венец, и на год не удается удержать его в руках, а другому позволено Создателем и править достойно, и умереть праведно, и оставить наследникам государство в таком порядке, что поданные ещё долго могут наслаждаться миром и покоем. Только познакомившись с жизнью Кира, ставшего властителем множества подчинившихся ему людей, государств и народов, любой может убедиться, что установление власти над людьми не должно считаться трудным или невозможным предприятием, если браться за него со знанием дела.