Сентрал-парк

Алиса записала на бумажке с письменного стола Элиан свой новый номер и вышла в коридор, чтобы не мешать Гэбриэлу звонить коллеге. Там она набрала номер отца, но ей ответил механический голос, скрипучий и недовольный:

Ален Шефер. Сейчас я не могу ответить. Оставьте сообщение после звукового сигнала.

– Папа, это Алиса. Перезвони, как только сможешь, это срочно, очень срочно.

Немного подумав, она решила перезвонить Сеймуру.

– Это опять я.

– Я уже беспокоился! Ты поговорила с Кейном?

– Да, теперь он утверждает, что он – секретный агент ФБР из бостонского отделения.

– Ты шутишь? Этот тип водит тебя за нос, Алиса!

– Проверь. Думаю, в этот раз он говорит правду. Он расследует убийство, имеющее много сходств с художествами Эрика Вона.

– Сейчас же звоню в Вашингтон Шерману, он помогал нам в деле Петреуса.

– Спасибо, Сеймур. Ты еще на работе? Хочу попросить тебя еще кое о чем.

Из Парижа донесся вздох.

– Алиса, я с самого утра только этим и занимаюсь!

– Слушай мою просьбу: сядь в свою машину и…

– Прямо сейчас? Не получится, у меня дела до одиннадцати вечера!

Она не обратила внимания на его возражения.

– Езжай по автостраде «Восток» в Мец, оттуда в Саргемин.

– Ты что, это же целых 350 километров!

Она, не слушая его, продолжила:

– Между Саргемином и Сарбуром есть заброшенный сахарный завод. Не знаю точно, где он находится, уточни у Кастелли, там наверняка один такой.

– Я сказал, что никуда не поеду, Алиса!

– Захвати фонарь, большие клещи, флуоресцентные трубки. Как приедешь – позвони. Хочу, чтобы ты кое-что проверил.

– Это восемь часов туда и обратно!

– Я бы не просила, не будь это так важно. Сделай это во имя нашей дружбы! – взмолилась она. – Ты единственный, кому я могу доверять, пойми!

Сеймур не мог не почувствовать отчаяние подруги, поэтому пошел на попятный.

– Намекни, по крайней мере, что мне там искать!

– Труп. Надеюсь…

* * *

Дорога.

Скорость.

Пролетающие мимо пейзажи.

Рев восьмицилиндрового мотора.

Бессмертный голос Отиса Реддинга из радиоприемника.

Стрелка на огромном тахометре старомодного приборного щитка на рискованной высоте.

И медово-янтарные отблески в волосах Алисы.

Они покинули Манхэттен в 2 часа дня и за два часа оставили позади почти весь Коннектикут: сначала промчались вдоль моря по федеральной автостраде номер 95, потом устремились на север по 91-й. Движение было несильное, трассу заливало солнце, вдоль нее тянулись то сосны, то гинкго, то вязы, то белые дубы.

Оба думали о своем и всю дорогу почти не разговаривали.

«Мустанг» летел, как стрела. Вцепившийся в руль Гэбриэл воображал себя молодым человеком 60-х годов, везущим свою девушку на последний фильм Стива Маккуина под музыку Роя Орбисона и «Эверли Браззерс» и старающимся не думать о скором призыве и возможной отправке во Вьетнам.

Время от времени он поглядывал на Алису. Вид у той был сосредоточенный и неприступный, она полностью погрузилась в свои невеселые мысли, рука крепко сжимала телефон, который должен был вот-вот зазвонить. Все в ней – разгладившееся лицо, высокие скулы, зачесанные назад волосы, считая даже плотно застегнутую куртку, – было красиво и одновременно воинственно, даже пугающе. Без сомнения, Алиса Шефер находится в полной боеготовности. Но бывали моменты, когда эта суровость не могла скрыть того, что за ней скрывается другая женщина – нежная и вполне мирная.

В такие моменты он гадал, какой она была раньше. До драмы. Улыбчивой, уютной, счастливой? Мог бы он влюбиться в такую, если бы повстречал на парижской улице? Попробовал бы завязать знакомство? Соизволила бы она на него взглянуть? Он мысленно разыграл эту сцену, и увиденное ему понравилось.

Вместо Отиса Реддинга заиграли «Клэш», «U2», Эминем. Очарование рассеялось. Прощайте, шестидесятые, прощай, романтика, здравствуй, реальность.

Гэбриэл прищурился и опустил противосолнечный щиток. В зеркале он встретился взглядом со своей пассажиркой, поправлявшей волосы.

– Лучше смотрите на дорогу, Кейн.

– Хочется, чтобы вы кое-что мне объяснили…

Он не стал договаривать, она не отвела взгляд.

– Откуда у вас уверенность, что отпечатки на шприце оставил не Вон?

Она раздраженно передернула плечами.

– Сказано вам, это предположение, а не уверенность.

– Бросьте! Вопреки всем изобличающим его уликам вы отказываетесь верить в то, что Эрик Вон находится в Штатах. Я в допросах собаку съел и научился определять, когда мне лгут. Это именно то, чем вы сейчас занимаетесь.

Она попробовала вяло защититься:

– У вас нет ни малейших оснований мне не ве…

– Напоминаю, я – единственный полицейский, имеющий полномочия расследовать это дело! – перебил он ее. – Я был с вами честен, все вам выложил, как на духу, хотя не был обязан.

Она вздохнула, и он продолжил:

– Вы попросились ко мне в напарницы, вы захотели, чтобы я уговорил свое начальство допустить вас к делу. Я не возражал, хотя, пойдя вам навстречу, могу себя дискредитировать. Но если уж мы напарники, то у нас не должно быть друг от друга секретов, я прав?

Она кивнула. Такие речи были ей по сердцу.