Серафим Саровский

Ревёт ли зверь в лесу глухом,Трубит ли рог, гремит ли гром,Поёт ли дева за холмом —На всякий звукСвой отклик в воздухе пустом

Родишь ты вдруг.Ты внемлешь грохоту громовИ гласу бури и валов,И крику сельских пастухов —И шлёшь ответ;Тебе ж нет отзыва... Таков

И ты, поэт!

По словам Пушкина, получается: поэт, как эхо, должен своим творчеством откликаться на всё происходящее вокруг него. После этого стихотворения, написанного вскоре после «загадочной» осени 1830 года, невозможно представить причину, по которой поэт должен был умолчать о встрече с преподобным Серафимом.

В одном из последних житийных изводов старца Серафима приведён следующий эпизод, по времени относящийся к последним годам его жизни:

«Гневом о. Серафима погублен был диакон Саровской пустыни о. Нафанаил, вольно обращавшийся с сёстрами, ожидавшими о. Серафима у его дверей.

Диакон был один из его соседей. Увидев сестёр, он говорил:

— Что старик-то морит да морозит вас! Чего стоять-то, когда ещё дождёшься, — зайдите-ка вот ко мне да обогрейтесь!

Иные сёстры по простоте и заходили... Узнал об этом о. Серафим:

— Как, — грозно воскликнул, — как! Он хочет сироточкам моим вредить! Не диакон же он после этого обители нашей! Нет, нет, от сего времени он не диакон нашей обители!..

И начал иеродиакон пить, спился и умер»¹⁹⁷.

Этим примером выведен какой-то злобный простой обыватель, а не умудрённый старец-монах. Разве мог отец Серафим говорить такие слова? Из-за такого пустяка насылать на человека погибель? К счастью, это всё оказалось выдумкой. В архиве Арзамасского Высокогорского монастыря в ведомостях о монашествующих за 1845 год нашёлся наш бывший иеродиакон Нафанаил, ставший к этому году уже иеромонахом. «Поведения доброго, к священнослужению способен»¹⁹⁸

. Разве можно такой явный вымысел писать в книге о святом человеке?

В последние годы отец Серафим сильно ослабел и посещал Ближнюю пустынь крайне редко. Вероятно, чувствуя физическую слабость старца Серафима, некоторые богомольцы обращались в монастырь письменно. Вот обращение «многогрешной Анны», которая в письме от 7 июня 1828 года просит игумена Нифонта: «Сделайте мне благодеяние — купите елею и восковых свечей на прилагаемые 10 рублей. Отдайте отцу Серафиму и попросите его, чтобы он помолился Господу о избавлении рабы Божией Пелагеи от уз и пленения неверных. А если же отец Серафим скончался, то панихиду по нём прошу покорнейше отслужить и помолиться о избавлении Пелагеи от уз и темницы. Сим великое благодеяние окажете страждующей, я же грешная обещаю во святую обитель вашу жертвовать 1000 руб., если невинная Пелагея возвратится в своё отечество из плена»¹⁹⁹.

В житийной литературе есть среди чудес и такое — старец читал письма, не распечатывая их, и давал рекомендации, что следует написать в ответ. В Саровской пустыни, с её строгим уставом, все письма проходили контроль игумена Нифонта, то есть вскрывались и прочитывались, после чего, если никакой «крамолы» не было, передавались адресату. Найти в архиве монастыря письма, адресованные непосредственно отцу Серафиму, не удалось.

Действительно, слава старца Серафима распространялась по всей Руси, как среди мирских людей, так и среди священнослужителей. И подтверждением тому переписка братьев Путиловых. На этот раз оптинский старец Антоний пишет саровскому казначею Исайе о своём желании «попросить у вас написать для меня на холсте портреты четырёх вашей обители великих старцев. 1-й о. Строит. Исайя (Зубков, восьмой настоятель пустыни. — В. С.); 2-й о. Игум. Назарий; 3-й о. Марка; 4-й о. Серафима — всех в малом виде на одной картине, величиною в аршин ли в аршин с четвертью»²⁰⁰. Письмо отправлено в Саров в июне 1831 года. Из перечисленных четверых «великих старцев» только отец Серафим здравствует. Это письмо говорит нам о степени почитания старца-пустынника и о том, что портреты батюшки художники писали ещё при его жизни. Удивительно, но сохранилось и обнаружено письмо Исайи с ответом на этот запрос. «Просите вы о написании известных четырёх старцев — Исайи, Назария, Марка и Серафима. Постараюсь это желание ваше исполнить — только погодите, теперь живописцы заняты безотлучно росписыванием здешнего собора»²⁰¹. Так что в окрестностях современной Оптиной пустыни этот групповой портрет, возможно, ещё сохранился.