Серафим Саровский

О существовании некоторой напряженности во взаимоотношениях отца Серафима и братии свидетельствует письмо княжны Прасковьи Грузинской иеромонаху Иллариону, написанное в январе 1837 года: «С большим удовольствием слышу от вас, батюшка, что к вам стали ездить на гроб почтенного праведного отца Серафима. Его святая память жива во всех сердцах, кто удостоился его знать. Мудрено ли — делаются от него чудеса. Он в жизни своей их делал. Если бы зависть не старалась помрачить его святую память, верно бы и не переставали ходить на гроб его. Вода его колодца всегда была целительна. Если б здоровье мое позволило, я верно бы всякий год ездила поклониться на гроб его, не примечая злой зависти. Вчера, 2 числа, мы были в компании. Его память была у всех на устах… Поминали его святую жизнь (многие даже не знали, что день этот есть день его кончины), в всеобщем к нему восторге и почтении. Помолитесь, почтенный, обо мне у гроба его. Люблю его, почитаю. Святою его кончиною я сделала большую душевную потерю»^{485}.

Вот еще небольшой пример из письма «грешного раба Стефана» игумену Нифонту от 15 ноября 1833 года: «Я имею намерение на гроб великого старца батюшки Серафима сделать гробницу, которая скоро будет заказана по данному мне рисунку. И доставлена в вашу обитель непременно, и так прошу вас покорнейше уже прочих ко оному сооружению не допущать»^{486}. Письмо предположительно написано Стефаном (Степаном) Ясыревым, нижегородским купцом, действительно изготовившим вместе со своим братом Петром надгробие на могилу отца Серафима в 1840-е годы. И вероятнее всего, произошло это после смерти игумена Нифонта, последовавшей в 1842 году. Здесь уместно еще немного рассказать об игумене Нифонте.

Сам Нифонт вступил в Саровскую обитель в 1787 году и стал свидетелем расцвета пустынножительства в монастыре. Духовные и телесные подвиги старцев Назария, Серафима, Мефодия-Марка, Дорофея, Варлаама, Александра были знакомы ему не понаслышке. Но, видимо, дух прагматизма возобладал в игумене Нифонте. Начало промышленной разработки лесов, строительство и укрупнение монастыря — все это способствовало дальнейшему процветанию Саровской обители. Но в то же время, приняв от строителя Исайи (Зубкова) монастырь с количеством братии в 182 человека, он первоначально добился в 1813 году увеличения числа монашествующих и послушников до 231 человека^{487}

. А вот затем пошло заметное уменьшение братии, и уже после 1838 года^{488} и до смерти Нифонта она не превышала 160 человек, хотя бытовые условия проживания в монастыре значительно улучшились: каменные кельи, водопровод. После смерти отца Серафима начался настоящий исход монашествующих из монастыря. Ушел Сергий — автор первого «Сказания о старце»^{489}, ушел Гурий (Георгий) — автор второго «Сказания»^{490}

, ушли многие другие. В 1838-м предпринял попытку перейти в Троице-Сергиеву лавру послушник Андрей Степанович Ванюков (в будущем иеромонах Авель), уже не один год находившийся в Сарове. Но игумен Нифонт, считая Ванюкова основным пособником и виновником перехода отца Сергия и многих других в лавру, вытребовал из Духовной консистории его отпускное свидетельство и выгнал последнего из монастыря^{491}. Только благодаря объяснениям Сергия и пониманию ситуации наместником лавры Антонием и митрополитом Филаретом Ванюков все же был туда принят.

Старец Серафим закончил свой земной путь, а письма с упоминанием его имени продолжали поступать в Саров. Вот еще одно свидетельство праведной жизни старца из переписки казначея Исайи (Путилова) со своими племянниками:

«Через братца нашего Кирилла Ивановича просили мы вас исходатайствовать у отца Серафима молитв. Вы исполнили наше желание и в письме Кириллу Ивановичу дали наставления, что мы должны делать, за что чувствительнейше и благодарю вас. При сем прошу вашего совета, можно ли чем ни есть поусердствовать отцу Серафиму, если можно, напишите к нам.

Григорий Марков и Матрена Маркова.

1833 года января 4 дня. Москва».

Трудно предположить, что письмо, в котором могут содержаться бесценные предсмертные наставления старца Серафима, еще сохранилось, но это еще раз свидетельствует о необходимости продолжения поисков. В ответ на это письмо отец Исайя своим племянникам сообщил печальное известие:

«Здешний старец о. Серафим, к коему вы усердствовали, не много был в живых после тово, как я прибыл от него несколько изреченных слов в пользу вашу и вам сообщенных чрез письмо мое к братцу Кириллу Ивановичу. Он 2-го числа сего Генваря скончался («на 74-м году жизни» — зачеркнуто в оригинале. — В. С.) исполнен маститых дней и добродетелей боголюбезных.

17 генваря 1833 г.»^{492}.