Серафим Саровский

«Для выполнения возложенного на меня г. Товарищем Министра В. Д. поручение (ордер от 3-го сего сентября за № 11753) я прибыл 6 сентября в г. Арзамас, откуда на другой день в 5 часов утра отправился на лошадях в Саровскую пустынь. Дорогой, в селе Глухове (39 верст от Арзамаса) я имел в продолжении 2 1/2 часа, отдых для корма лошадей. За это время через село Глухово прошло довольно значительное количество богомольцев; со многими из них я беседовал, интересуясь в особенности порядками, установленными для пропуска богомольцев к поклонению Святым мощам Преподобного Серафима и образом действия полиции. Из этих бесед выяснилось, что в настоящее время, когда количество богомольцев значительно сократилось, богомольцы совершенно свободно допускаются как в монастырскую ограду, так и к Святым мощам; раньше же до 15 августа — день Успения Пресвятой Богородицы, когда количество паломников было значительно больше чем в данное время, в храме Успения, где покоятся мощи о. Серафима, богомольцы из простого народа, по слухам, пропускались только «цепью», т. е. гуськом, между протянутыми параллельно двумя канатами, прикрепленными к столбам; т. к. народа была масса, то приходилось некоторым ожидать возможности приложиться к Святым мощам двое и более суток, тем более что вышедший почему-либо из цепи терял свое место и становился в хвост. В то время, как многие слышали от богомольцев, полиция били палками тех, кто, не желая становиться в цепь, порывался попасть в храм без очереди. Многие из тех, с кем я беседовал, высказывали мнение, что полиции ничего не оставалось более делать, как только прибегать к такого рода действиям, т. к. слова и меры кротости оставались безрезультатными. Что касается образа действий полиции в самом храме, у мощей преподобного Серафима, то никто из богомольцев не слышал, чтобы по этому поводу высказывались кем-либо жалобы.

Прибыв в Саров и остановившись в одной из монастырских гостиниц, я тотчас отправился в монастырь, причем тут же убедился, что как в монастырскую ограду, так и в храм Успения доступ для богомольцев был совершенно свободен. Храм был почти полон молящимися; желающие приложиться к Святым мощам подходили гуськом в два ряда, с обеих сторон раки, многим помогал прикладываться, пригибая их за шею к мощам…

На деле это происходит так. Около раки, по углам стоят четыре стражника, находящийся у изголовья раки стражник, как я уже сказал выше, действительно пригибает богомольцев к раке, но это делается, во-первых, не по отношению к каждому прикладывающемуся к Святым мощам и, во-вторых, совершенно не имеет вида «хватания за шиворот». Этот прием, производящий, может быть, на предубежденного богомольца впечатление насильственных действий, на деле применяется только к тем из богомольцев из простого народа, которые, подходя к раке, не знают, какое именно место Святых мощей открыто для лобызания и, во-вторых, по отношению к тем, которые, будучи одеты в тулупы и имея «за пазухой» бутылку с водой из источника о. Серафима и т. п. предметы, стеснены в своих действиях, почему и не могут свободно перегнуться через борты раки, чтобы облобызать Святые мощи.

Действия городового не только не носят на себе отпечатка какой-либо грубости или насилия, но наоборот, — производят впечатление очень участливого отношения к богомольцам: одним он помогает приложиться, у других принимает иконы для передачи священнику, который стоит у изголовья раки — для приложения их к Святым мощам, третьим, которые подходят не в очередь, указывают, куда нужно им встать, и, наконец, у четвертых принимает детей, поднимая которых, дает им возможность приложиться к мощам преподобного Серафима.

…К этому необходимо добавить, что воздух в храме прямо таки удушливый и дежурство в течение нескольких часов, при указанной выше обстановке, — дело далеко не легкое.

…Желая знать мнение о действиях полицейских чинов настоятеля монастыря о. Иерофея[110], я беседовал с ним по поводу всех вопросов, затронутых в жалобе присяжного поверенного Россоловского, при чем о. Иерофей сообщил мне, что и он слышал о случаях очень грубого и даже жестокого обращения нижних полицейских чинов с богомольцами. Тем не менее он всецело на стороне полиции, т. к., по его словам, с тою толпою в несколько десятков тысяч, которая наполняла монастырь ежедневно до Успенева дня (15 августа) — решительно невозможно было справиться мерами кротости. По словам о. Иерофея, кем-то был пущен слух, что мощи преподобного Серафима будут открыты для поклонения только в течение 40 дней со дня перенесения их в Успенский собор, почему в эти 40 дней перебывала такая масса богомольцев, что, несмотря на то, что прикладывались к мощам день и ночь безпрерывно, приходилось ожидать очереди чуть-ли не двое суток.