Серафим Саровский

Состояние здоровья строителя Исайи уже не оставляло надежды на выздоровление, прежний указ как бы в признание заслуг предоставил ему почетное настоятельство до кончины. В истории Саровской пустыни известно совместное управление строителя Дорофея и первоначальника Иоанна. Казначей-строитель Нифонт, сконцентрировавший в своих руках всю власть в монастыре, не мог делить ее с кем-либо даже малый промежуток времени. Кто еще претендовал на власть, сказать трудно, но кандидаты были, и они составили «оппозицию» новому строителю. В житийной литературе говорится, что первоначально якобы место строителя предложено было отцу Серафиму, но, во-первых, в Сарове существовала традиция назначать на должность настоятеля казначея, и это правильно — человек, знавший и экономику, и финансы монастыря — первый претендент. Во-вторых, старец, отрешившийся от мира и ушедший в себя, не искал настоятельского места. Судя по развивающимся событиям, если и были какие-то попытки кого-либо изменить ситуацию, то действия Нифонта и его «партии» их опередили.

Интересный факт: подписей старцев Мефодия и Дорофея под прошением нет, а вот курянин иеродиакон Александр не остался в стороне и подписался. Кстати, Мефодий с этого времени исчезает из ведомостей о монашествующих. Уход из монастыря в знак протеста? Возможно. Только вновь его имя появляется в монастырских бумагах в 1811 году.

Итогом всех бумажных дел стало утверждение в должности строителя Нифонта и предписание о проведении выборов казначея: «Касательно же казначея то кроме Матфея, избрав немедленно обще братственно представить кандидатов, дав преимущества одному пред другим». Настоятель Исайя умер 4 декабря 1807 года^{374}

.

Что касается отца Серафима, неудивительно, что начиная с 1807 года старец замкнулся, прекратил всякое общение как с монашествующими, так и с мирянами (узкий круг доверенных людей, вероятно, все же существовал). Можно предположить, что отец Серафим прекратил посещать и саму обитель. Так называемый «столпнический» период, предположительно, приходится именно на 1807–1810 годы. Вот что сообщал касательно столпничества игумена Исайя II в письме Авелю (Ванюкову) в декабре 1848 года: «Отец Серафим, когда только начал пустынную отшельническую жизнь в отдаленной от монастыря келии, то имел правило молитвенное чрезвычайно продолжительное, по его словам, одному близкому тогда монаху Авелю (выходец из казанских мещан, в монастырь поступил в 1797 году, пострижен 3 сентября 1804-го^{375}, умер тридцати девяти лет от роду 26 августа 1809 года^{376}. — В. С.)

сказанных, именно: стоял неподвижно по 17 часов, и в таком положении подвизался более трех лет неизменно, с 1804-го по 1808 год; а когда от напряжения ноги его отекли, сделались в ранах, то он такое правило уменьшил. Вот в последствии и повторял Старец в своей беседе: «Было время Серафим стоял в своем правиле боле тысячи дней, как камень, неподвижно» (подчеркнуто в оригинале. — В. С.). Эти слова и теперь у некоторых на памяти»^{377}

.

Как воспринимать слова игумена Исайи, еще предстоит выяснять — именно он был долгие годы казначеем и доверенным лицом Нифонта, и именно при нем закончилось пустынножительство.

В Историко-краеведческом музее Сарова в зале истории монастырского комплекса находится карта лесных владений обители, выполненная в 1867 году. На ней ясно обозначен «Камень отца Серафима». 1867-й — это год правления игумена Серафима (Пестова)[78], почитателя старца. Вероятно, именно он был инициатором и покровителем написания «Жития», изданного в 1863 году. Без всяких предположений можно сказать, что он поддерживал Дивеевскую обитель в ее борьбе с кознями иеромонаха Иоасафа (Толстошеева). И именно при нем в Саровской пустыни возобновилось почитание отца Серафима, что явно видно в обозначении святого места на географической карте. Камень старца Серафима действительно существовал.

После издания биографии подвижника в 1841 году иеромонахом Сергием, где впервые упоминается стояние на камнях, духовными властями, видимо, производилось некое дознание. В архиве монастыря существует черновик письма игумена Нифонта (без даты):

«Тамбовской Д. Консистории члену, Соборному ключарю Протоиерею Никифору Телятинскому и города Кадома Протоиерею Иоанну Розанову.

По прочтению мною Жизнеописания покойного иеромонаха Серафима, составленного неизвестным мне лицом, объяснить имею честь, что те обстоятельства из жизни сего, кои могли быть видимы я не отвергаю, а о невидимых бывших ему духовных видениях и о том, как он в пустыне якобы тысячу дней и ночей на камнях молился, неизвестен»^{378}.

Как это рассудить?

Вопрос остается открытым, но при любом варианте ответа можно сказать, что элемент столпничества в биографии отца Серафима присутствует.