Серафим Саровский

Письма были написаны Мотовиловым накануне объявления 15 марта 1854 года войны России — Турцией, Великобританией и Францией. Войны, которая доказала, что России еще долго не быть «превыше всех царств», а поучиться у иностранцев нам всегда найдется чему.

Но главное пророчество Мотовилов приберег напоследок: «Господь на многия лета еще продлит дни живота Вашего и в старости маститой дарует Вам кончину мирную и святую». Император Николай I скончался через год после обещанного долголетия —18 февраля 1855 года, не достигнув и шестидесяти лет. Это «пророчество» говорит о лживости сведений Мотовилова, его явной болезни, в которой он не осознает, что своими измышлениями дискредитирует не только себя, но в первую очередь старца Серафима. Ответ на вопрос, откуда черпал свои знания Мотовилов, находим в воспоминаниях его жены Елены Ивановны: «Вращаясь всегда в высших духовных и светских кругах, Николай Александрович часто обличал начавшееся уже тогда настроение в желании различных реформ в нашей Православной церкви.

В этих случаях и письменно, и устно он защищал целость, святость и ненарушимость этих правил. Однажды в многолюдном собрании был разговор по этому поводу, и Николай Александрович высказывал резкую правду; я незаметно стала дергать его, желая остановить излишнюю горячность его речи: «Что ты меня дергаешь, — воскликнул он, — я им правду говорю, притом не от себя, я не могу молчать, ибо слышу голос, говорящий мне: «Ты, немой, что молчишь? Ты познал глаголы живота Моего вечного, и ими может спастись ближний твой, в заблуждении находящийся…» Так что, матушка, где Дух Божий посетит человека, там и говори»^{473}

.

Из этого примера следует, что устами Мотовилова с окружающими говорил Дух Божий.

По восшествии на престол императора Александра II Мотовилов неоднократно обращался и к нему с просьбами о помощи в открытии мотовиловского Спасо-Преображенского банка, о построении храма гигантских размеров, его же проекта, посвященного «Божией Матери «Всех Радостей Радости» и Всех Ее явлений Вселенских, в селе Дивееве в общинах великого старца Серафима»^{474}. Главное желание Мотовилова во всех его письмах выражается следующими словами: «Готов и буду при помощи Божией служить Богу, Вам и России. Служить, как Великий Старец Серафим меня богооткровенно напутствовал и Великий Серафим убедительно просил»^{475}

.

Настойчивость Мотовилова привела к тому, что 18 декабря 1861 года исправляющий должность начальника штаба Корпуса жандармов свиты Его Императорского Величества, генерал-майор А. Л. Потапов сделал запрос: «Прошу Ваше Высокородие доставить мне подробные сведения о качествах Симбирского Совестного Судьи Надворного Советника Николая Мотовилова, сообщив вместе с тем, что вообще известно Вам об этом чиновнике»^{476}.

«Рапорт Исправляющему должность начальника штаба корпуса жандармов генерал-майору и кавалеру Потапову. Секретно. № 209.

15 января 1862 г. Исправляющему должность Начальника штаба корпуса жандармов Свиты Его Величества господину генерал-майору и кавалеру Потапову корпуса жандармов полковник Горский

Рапорт.

В следствие предписания Вашего Превосходительства, от 18 декабря за № 2119, имею честь довести до сведения, что я нахожусь в крайнем затруднении дать верный и положительный отчет о качествах и о самой личности Н. Мотовилова по многосторонним и загадочным его странностям, как в домашней, так равно и в общественной его жизни. Жизнь его весьма трудно уяснить. Назвать его прямо юродивым, Христа ради, — нельзя; ибо во многих случаях в нем часто проявляются и себялюбие, и сильное честолюбие, одним словом, он, по видимому, себе на уме; назвать его опять — смотря на частые разъезды его по монастырям и святым местам и на значительные вклады, жертвуемые им в пользу их — назвать его вполне святошею, также нельзя, потому что в нем видимо преобладают и лицемерие и лукавство; но что всего ближе, подходящее к настоящему положению его, как я понимаю, принимая во внимание сочетания некоторых его заблуждений по предметам чисто духовно-религиозным, что он действительно находится в тихом помешательстве. Но за всем тем, можно положительно сказать в пользу Н. Мотовилова, если даже допустить, что вся видимая жизнь его, есть одна только мистификация, то и в таком случае, он все-таки человек безвредный, с добрым направлением сердца, тихаго и кроткаго характера и предан Престолу и Отечеству.

Полковник Горский,

№ 18 января 1862 г. г. Симбирск»^{477}.

Это характеристика светской власти, а вот мнение духовного лица — митрополита Киевского и Галицкого Арсения (Москвина), высказанное в письме игумену Саровской пустыни Серафиму, датированное 31 декабря 1872 года:

«…При сем не излишним почитаю известить Вас, что напрасно Вы поручили свое дело г. Мотовилову: здесь его дурно понимают, и одна личность его много может повредить исходу дела. Он был у меня, но я не счел возможным входить даже в рассуждение с ним и отпустил его ни с чем»^{478}.