Серая радуга

Оцепление, собственно, почти ничего не скрывало. По стоянке элитного дракси словно пронесся яростный вихрь: поилки и бочки с кормами для драконов опрокинуты, позолоченные столбы и лестницы для спуска — снесены. Тела восьмерых драксистов валялись в таких неудобных позах, что было ясно — смерть. Некоторые мертвецы сжимали в руках оружие.

А рядом с драксистами растянулись четыре красивых, действительно элитных, скоростных дракона. Крылья их разметались по площадке, глаза закатились и превратились в бельма, а густая черная кровь с резким запахом заливала площадку, пачкая сапоги солдат. Один дракон, густо-вишневого цвета, еще агонизировал: его хвост бился в луже крови, и брызги летели в толпу. У него, как и у остальных, были страшные, разверстые раны на груди, такие глубокие, что их не могли нанести просто так, чтобы убить…

— Офигеть, — охнул Кристо, завороженный жутким зрелищем. Макс зябко передернул плечами, вспомнив их воздушный бой недавно ночью.

Дара, не отрываясь, смотрела на затихающие конвульсии последнего дракона и шевелила губами, с которых не срывалось ни звука. Но зато по этим губам можно было прочитать: «Раз-два, где сердца?..»

Возвращаться в Одонар по воздуху почему-то расхотелось.

Глава 8. Последний день осени

— Да вымани ее на что-нибудь!

— Ага, «вымани»… Свистом? На жаренные сардельки или на ирисы?

— Ну, может, она на стихи Мечтателя идет, мне откуда знать? Ты же спец по Мечтателю — вот и…

— Дара, Кристо, конечно, бестактен, но, если ты его убьешь — мы наследим.

— Мелита, твоя идея — ты и выманивай, ясно?

— Но она не идет на улыбки и милые девичьи глазки…

— И куда она вообще зашилась?!

Шелестели страницы. А одна — та, за которой они так торопливо охотились — появляться не собиралась.

Речь, конечно, о Предсказальнице, или Вещунье, или Кликуше (неуважительно-учениковское), или попросту о той Книге Предсказаний, которая обитала в Одонаре, в Особой Комнате. О ее блуждающей странице — той самой, в которой появлялись пророчества на ближайшее время.

Почему-то Мелита, вернее, ее интуиция, упорно твердила, что нужно в эту блуждающую страницу заглянуть.

И вот теперь они втроем торчали в Особой Комнате, над душой у Скриптора, который пытался наладить контакт с Предсказальницей. Скриптор вдумчиво листал страницы. Два оперативника и одна практикантка исходили на нервы. Нольдиус где-то отвлекал Гробовщика, он отправился на это задание только по просьбе Мелиты, а уходя, имел вид покойника, под стать кличке того, кого он должен был отвлекать.

— Может, Гробовщик его уже прикончил… — вздохнула Мелита, пытаясь прислушаться. — Или как минимум сделал так, что Нольд оброс перьями фламинго: помните Стамака в прошлом месяце?

— Не-а, мы на рейде были… Долго еще?

«Очень упрямая книга», — сокрушенно написал Скриптор.

— Много общалась с Гробовщиком, — подытожила Дара как о само собой разумеющейся вещи.

— Хотя, может, с розовыми перьями у Нольда будет не такой унылый вид, — рассуждала Мелита.

Цельный обсидиановый Перечень тихо переливался огоньками: то там, то здесь вспыхивали проснувшиеся в мирах артефакты. К большинству из них уже были высланы звенья. Двери Комнаты, размещенные вдоль стен, — идущие в другие миры двери — хранили загадочное молчание. Одна дверь почему-то хранила еще и топор, глубоко ушедший в древесину. Невозмутимо и благожелательно посверкивала Рукоять Витязя со стола из лунного камня.

— Вот!

Все трое жадно сунулись в книгу.

— Где?

— Это точно она?

— Есть что-нибудь?

Дара занимала более выгодное положение, и скоро ее палец пошел вниз по знакомым строкам:

— «Раз-два, где сердца…» И вот выше. Слово в слово.

Она отвела от страницы взгляд и с нешуточным уважением посмотрела на Мелиту.

— А как ты догадалась, что оно там будет?

Кучерявая красавица расплылась в улыбке невинной дурочки: Мелита обожала показывать себя глупее, чем она есть.

— Интуиция!

«Разные прорицатели часто могут предсказывать одно событие, — заметил Скриптор. — Иногда бывает, что даже дословно. Просто тогда возможность того, что это сбудется, очень-очень возрастает, в паре книг есть указания…»

На него замахали руками. Скриптор жил в мире букв: на всем писал, все читал, а потому общаться с ним было примерно как с Дарой — можно, но пока не оседлает своего конька.

— Нагляделись? Ходу!

Вот это Кристо лучше азбуки знал: сделал дело — и бери руки в ноги, пока хозяин не вернулся. Но Дара, как назло, просто приморозилась к блуждающей странице, и ее палец все скользил по строкам.

— И се, зверь из внешнего мира, что страшен и несёт смерть и да не будет пробуждён, но зверь есть чуток, зверь придёт за алой печатью… Тут что-то про перерубленную деревом сталь… бред, бред… И про женщину с головой змеи и многими сердцами… сердцами, хм, что это значит? Кровавая печать какая-то… хм, когда нарцисс устоит перед стужей, а щит пронзят терновые шипы… что-то о втором восходе солнца… ничего не понимаю…

«Ты читаешь вечные пророчества!» — панически засигналил глазами Скриптор. — Не та страница!»