Сердечные риски, или пять валентинок (СИ)

… Поставив пышущий жаром и ароматом ванили кекс на стол, я потянулась за пакетиком сахарной пудры. Внезапно раздавшийся звонок домофона остановил меня. Я застыла на месте, растерявшись. Взглянула на часы: 22.34. Кто мог бы прийти? Да еще так поздно. Тягостное, отдающее горечью предчувствие свернулось под сердцем, я потерла лоб, прислушиваясь к настойчивому трезвону домофона. Надо открыть.

Оказавшись в прихожей, я нерешительно сняла трубку:

- Кто там?

- Это Вадим Савельев.

При звуках чуть искаженного баритона того человека, о котором только недавно давила неприятные мысли, которого меньше всего хотела бы сейчас видеть, я отпрянула.

- Арина, пожалуйста, впустите меня, нам нужно поговорить.

Стиснув челюсти, я невидящим взглядом глядела на рычажок для сброса вызова, молчала.

- Арина…

- Я не вижу необходимости в этом разговоре, Вадим Евгеньевич. Езжайте домой, - безучастным голосом наконец ответила ему.

- Такси уже уехало. Я вызову другое, но за эти десять-двадцать минут ожидания я мог бы объяснить вам…

- Не нужно ничего, - прервала я Вадима, потянула руку к домофону, собираясь сбросить звонок.

- Нет, нужно! - ответил он громко, со злостью.

Возможно, действительно нужно. Ему самому. Всего лишь упрямство или диктат желания загладить свою вину? И то, и другое, полагаю. И мне тоже нужно. Нужно сказать ему, что мы не более чем коллеги, что в понедельник, услышав волну новых пикантных слухов, он сам убедится, какие последствия может иметь наше общение.

И сегодня ведь морозная ночь...

Указательный палец решительно надавил на овал кнопки справа, раздался характерный писк.

- Заходите, - ровно проговорила я и повесила трубку.

Нет, речи не зайдет об уязвленном достоинстве, не будет вопросов, тем более – упреков. Это бессмысленная трата энергии, слов и проявление глупости. В произошедшем есть и доля моей вины, безусловно, ведь я практически и не пыталась остановить разгорающуюся ссору братьев и добровольно оставалась ее свидетельницей, хотя следовало бы отойти в сторону еще в самом начале их беседы, настоять на своем.

Нужно забыть. Оставить все это позади. Собраться.

Выдохнув, я отперла замок, приоткрыла дверь и осталась ждать его прихода на пороге, ощущая, как натянулись на спине напрягшиеся мышцы.

Его шаги на моей лестничной площадке, а через секунду Вадим сам, без стука, без какого-либо промедления или колебания, распахнул дверь в мою квартиру.

Состояние его одежды – красноречивое свидетельство, что Савельев пребывал в каком-то эмоциональном хаосе: кожаная куртка с не расправленным воротом не была застегнута, развязанный галстук болтался на шее, три верхних пуговицы сорочки также незастегнуты, а ткань хранила следы воды. Волосы тоже находились в беспорядке, будто мужчина часто запускал в них руки. Он оглядел меня испытующим взглядом: мои простые домашние джинсы, ступни в шерстяных полосатых носках, синюю растянутую футболку, неаккуратно собранные в хвост волосы, и я спохватилась, что не одета для приема гостей.

Что ж, сейчас и неурочное время для прихода таковых, в какой-то степени это меня извиняет.

Несколько мгновений мы безмолвно глядели друг другу в глаза, ни один из нас не двигался. Савельев не делал попытки войти, а я не торопилась приглашать его. Он выглядел усталым и нервным, что-то пытался прочесть в выражении моего лица, во взгляде.  Его глаза лихорадочно блестели. Охлажденный воздух, пробирающийся в подъезд с улицы, студил лодыжки, пускал холодок по одеревеневшей спине, четко выделял запах застоявшейся сырости и вечной пыли лестничных клеток.

Сложив руки на груди, поежившись, я сдержанно произнесла:

- Проходите. – И отступила в сторону, закрыла за ним дверь, когда Вадим оказался за моим порогом.

Переступив с ноги на ногу, быстро оглядевшись по сторонам, он стянул куртку, повесил ее на вешалку и разулся. Выпрямившись, он посмотрел на меня выжидающим взглядом.

Без слов спрашивает о том, где я готова его выслушать.

Спазм сдавил горло, мешая заговорить, в висках застучала кровь,  и так некстати перед глазами встала фальшивая улыбка Димы, потом - холодное, рассерженное лицо Вадима и заинтересованные, будто прилипшие к коже взгляды любопытствующих сотрудников. Я до боли стиснула пальцами плечи, прикусила губу изнутри.

- Очень вкусно пахнет, - бросив взгляд в сторону кухни, Савельев снял с шеи болтающийся галстук и, сложив его, спрятал в карман пиджака. – Я прошу у вас прощения за свой непрезентабельный вид, - мрачно усмехнулся, взглянув на меня.

- Хотите чаю? – выдавила я вопрос и, не дождавшись ответа, прошла на кухню.

- Лучше кофе, - отозвался он за моей спиной.

- Хорошо.

Все те минуты, пока я делала необходимые приготовления, Савельев молчал. Мне хотелось, чтобы он уже начал этот разговор, хотелось оставить позади этот эпизод, дать осесть этой горькой мути гнева и досады, но в то же время не хотелось говорить. Сейчас существовала вероятность, что не сумею сдержаться…

Две с верхом чайных ложки кофе, стакан теплой воды из чайника. Включить газ, чуть убавить его.