Сердце Аксара, или Измена по-королевски

— Вы мне нравитесь, Ваше Величество. Но только внешне.

— И вы мне… только внешне.

— Хорошо, что хоть в чем-то мы единодушны, правда?

Рейн понял, что я с ним играю, и тоже решил поиграть:

— София, вы занимались когда-нибудь любовью? У вас есть опыт?

— Есть. А у вас?

— Разумеется, есть. И немалый.

— Так что ж вы жметесь и мнетесь, как сопливый девственник?

Король побледнел — такого упрека он не ожидал! А потом набросился на меня, вжал в постель, намереваясь поразить своим немалым опытом. Мне стало страшно… страшно весело, и я начала подыгрывать, двигаясь всем телом, изображая страсть и томно охая в ответ на его торопливые прикосновения. И это он называет предварительными ласками?!

— Что вы стонете, как безумная? — не выдержал Рейн.

— Вы такой умелый, что я не могу держать себя в руках! А-а-ах! О-о-о…

Его Величество осознали, что над ним смеются, и слезли сначала с меня, потом с ложа. Я сразу же перестала стонать и деловито одернула сорочку.

— Плохая у вас память, Ваше Величество! Все вы забыли. Забыли, что я не ваша подданная, забыли, что я ваш союзник, забыли даже мое имя, запрятали здесь… Так чего же стоят ваши слова?

— Снова вы недовольны! — взорвался король. — Живете во дворце, в роскоши, и смеете оставаться недовольны?! Я оградил вас от гнева подданных, от тех, кто подозревает вас! Я выгораживаю вас каждый день, ибо никто не верит, что вы можете принести благо! А вы не можете даже…

— Не могу. И не буду. Вы должны были прийти сами, без указки Дитрича, и сказать: Соня, так и так, нужен наследник, когда вы будете готовы, что мне сделать…

— Вы ждете, что я ухаживать за вами стану?

— Да не нужны мне ваши ухаживания! Мне нужно хорошее отношение!

— Но я хорошо к вам отношусь!

— Ни черта! Заявились ко мне, стали раздеваться, ничего не сказав толкового, не спросив — готова ли я! А еще брякнули — «Поспите потом!» Я вам не кобыла племенная, я королева!

Рейн ничего не ответил. Вид у него был, как обычно — драматично-суровый. И, как всегда, в нем боролись желание наказать меня и благоразумие. Понимаю, ему, «высочеству», тяжело учитывать чужие желание. Он вырос с убеждением, что только он может хотеть и не хотеть, а остальные обязаны его слушаться и соглашаться с его желаниями. Но если я сразу не поставлю себя как равную ему, то моя дальнейшая жизнь в Аксаре превратится в ад.

— А вы-то сами тоже хороши! — буркнул король. — Вешаетесь на стражей! Да как вы вообще посмели принять у себя другого мужчину!

— Эгуи Уэнделл пришел сам.

— И за это он уже наказан!

— Его не за что наказывать.

— Позвольте решать мне — кого и за что наказывать!

Не хотелось бы, чтобы Уэнделл из-за меня пострадал, но он действительно сам ко мне пришел, да еще и принес книгу об Источнике.

— Ладно, Ваше Величество. Не будем ругаться. Идите ко мне, — позвала я.

— Вы шутите? — Рейн аж побелел. Моя непредсказуемость явно ему не по вкусу.

— Нисколько. Идите ко мне, — я откинула покрывало и похлопала по простыне, приглашая красавца присоединиться ко мне.

— Я… не понимаю вас.

— Мы с вами проведем эту ночь вместе. Нет, мы не будем с вами заниматься вещами, которые приводят к беременностям. Мы просто будем вместе спать. Нам обоим нужно отдохнуть.

Я была уверена, что король сбежит, потому что я ему за последние двадцать минут вытрясла всю душу. Но Рейн остался. Помолчал, конечно, немного, подумал — но лег ко мне.

— Сколько тебе лет, Рейн? — осмелилась спросить я, переходя на «ты».

— Двадцать три года.

— Сопляк, — обрадовалась я. Раз он так молод, значит, есть еще шанс его перевоспитать.

— А тебе сколько? На самом деле? — заинтересовался он.

— Столько же… А, ладно. На самом деле мне тридцать. Почти тридцать один.

— Старушка, — усмехнулся Рейн.

Он уже не был так сильно напряжен и даже улыбался, но чувствовалось, что и улыбка эта, и усмешка вымученные. Я засмотрелась на его породистое лицо, на отливающие золотом волосы. Красивый молодой мужчина, интересный. Наверняка, до брака еще и романтиком был. Как такому можно изменить? Как такого можно предать?

Рейн мой взгляд истолковал неправильно:

— Я не так плох, как ты думаешь обо мне, София.

— Знаю, что не плох, — ответила я. — Иначе бы я никогда не пустила тебя к себе в постель. И запомни: меня зовут Соня. Только так и никак иначе.

— Запомню… Соня.

Рейн улегся поудобнее и закрыл глаза. Я долго ждала, когда же он перестанет нервничать и заснет, и в итоге заснула первой.

Проснулась я внезапно, как от толчка. В покоях стало слишком темно, а еще — холодно. Я зевнула, потянулась, глянула на Рейна…

…И не увидела его. Сбежал! Неужели меня испугался? Ну и слабохарактерный же он! Даже одну ночь с женой провести не может! Трус!

Сон как рукой сняло. Я возмущенно фыркнула и соскочила с ложа.

Света по-прежнему не было. Я почувствовала, как сердце превращается в камень и, тяжелое, проваливается куда-то вниз. Рейн стоял у зеркала (откуда у меня в покоях зеркало?!), стоял, не шевелясь. И, хотя я не видела его так же хорошо, как при свете, знала — с ним что-то не так.

Я сглотнула ставшую вязкой слюну. Мои ноги будто приросли к полу.