Сердце дракона. Том 13

Был ли виноват Шахуг’Нагутан в том, что вырвал сердце человека, став, тем самым, маленьким камешком, столкнувшим обвал на весь род Дюран?

Был бы Хаджар моложе, он бы даже не раздумывал над этим вопросом, но сейчас…

Опираясь на трость, Хаджар опустился на порог своей лавки и окинул взором город демонов. Вид, открывающийся с уровня пятого этажа (хотя еще вчера лавка располагалась где-то около тротуара, а позавчера — чуть выше, хотя двумя днями ранее – на том же, что и сейчас), завораживал и, наверное, у некоторых вызвал бы эпилептический припадок своим цветастым хаосом разнообразия.

Все, кто носил в этом городе эмблему стражи, участвовал в том… событии.

Желал ли Хаджар их смерти?

Они ведь пили кровь детей, порабощали людей, ели их плоть… так же, как это делали дикие звери. Но ведь род человеческий не объявляет охоты на весь род звериный, лишь на тех, кто прорвался в город или деревню.

– Раньше мир был проще, — вздохнул Хаджар. – где мои двадцать лет…

Увы, Хаджар уже разменял свой первый век. И те странствия оставили свой след. Не только на теле, но и душе.

Мир был сложнее и, что еще хуже, чем лучше ты его познаешь, чем глубже погружаешься, тем он становится только сложнее. Исчезают белые и черные цвета, оставляя даже не серые полу оттенки, как любят говорить романтики и глупцы.

А абсолютно бесцветен.

Хаджар хотел бы ударить себя кулаком в грудь, обнажить Синий Клинок и отправиться в бой против Шахуг’Нагутана. Но не мог.

Говорят, что монстра может убить лишь Человек. Настоящий. С большой буквы.

Двум монстрам не положено сражаться друг с другом за какие-то доблестные цели.

Нет, Хаджар не был таким.

Он не был Человеком с большой буквы.

Слишком много осталось позади живых и мертвых, кто ненавидел и ненавидит его так же страстно, как некогда сам Хаджар – дядю Примуса.

Да, ему все равно придется убить Шахуг’Нагутан, но не ради возмездия.

— Старость, да? — Хаджар посмотрел на трость. – с возрастом я все больше становлюсь похожим на Эйнена. Он бы, наверное, оценил. Как ты там, старый друг? Все так же медитируешь в саду? Впрочем, сейчас не об этом. Пойдем, враг мой, — Хаджар взял в руки трость. — посмотрим, чем с нами поделился демон.

Войдя внутрь лавки, миновав маленький зал, где Хаджар вот уже несколько дней принимал посетителей, он отодвинул портьеру и оказался в небольшой комнате, едва ли не келье.

Опустившись на небольшую койку, Хаджар чуть улыбнулся.

Он спал на этой тахте каждую ночь, в то время как Аркемейя медитировала где-то в зале. Все же он больше не являлся адептом, так что нуждался в регулярном и, желательно, крепком сне.

Что же до охотницы на демонов, то где она находилась в данный момент – Хаджар понятия не имел. Но Аркемейя девушка уже взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения, а Хаджар ей не указчик и не поводырь.

Они просто делают вместе общее дело…

— Интересно, – протянул Хаджар развязывая тесемке на свитке. — зачем я все это говорю?

Он так и не успел найти ответ.

Одного только заголовка хватило, чтобы тут же отвлечь Хаджара от всех пространных размышлений.

“

Несчастный Влюбленный и окно в мир богов

“

Насколько помнил Хаджар, “Несчастный Влюбленный это одно из именования Горшечника. Значит, пруд Многих Отражений был связан с человеком, пытающимся забраться на Седьмое Небо?!

В принципе, учитывая все те крохи знаний, которые у Хаджара получилось собрать о Горшечнике, это было более чем предсказуемо. Из всех когда-либо живших, он единственный, кроме волшебника Пепла, кто пытался это сделать.

Правда в отличии от Мастера Почти Всех Слов, у него это так и не получилось и след Горшечника затерялся в истории. Но, почему-то, каждый раз, узнавая что-то новое об этом несчастном, Хаджар чувствовал, что подбирается все глубже к разгадке собственной тайны.

Почему он оказался в этом безымянном мире. Что это был за мир. Почему Хельмер знал русский язык и слова о том, что кроме четырех миров не существует иных…

Тайны.

Глубокие и древние.

И что-то двигало Хаджара в их сторону, заставляя погружаться все глубже и глубже в тайную историю Безымянного Мира.

“… это случилось через десять тысяч лет после того, как Повелитель Ночных Кошмаров обманул Горшечника, попросив у того сделать сосуд, который поможет ему запечатать чужие ночные кошмары. Несчастный влюбленный продолжал скитаться по миру в поисках способа вернуть свою возлюбленную.

Бездомный, неприкаянный, он продолжал постигать искусство созидания.

Он мог сделать горшок для каши, который был способен варить кашу самостоятельно просто потому, что он был для этого создан.

Он мог вылепить цветок, который не отличили бы от настоящего пчелы и собирали бы с него пыльцу, делая мед, так же неотличимый от настоящего.

Он мог построить дом, в котором поместилась бы целая страна.

Но где бы он ни был, с кем бы не говорил, к кому бы не обращался — никто не мог ему помочь. Несчастный Влюбленный построил для Королев Фей по дворцу. Один изо льда, другой из огня, но и те не смогли ему помочь.

Он отыскал Бессмертного и помог тому воздвигнуть страну, но и тот не смог ему помочь.