Сердце феникса

Эта организация возникла чуть ли не в день Пришествия. И беспокойства от них поначалу было как от комаров — мелкие, почти нечувствительные уколы. Кто-то с их помощью снимал браслеты, где-то со складов исчезли продукты, лекарства или артефакты. Ерунда. Но в последнее время, года полтора, сопротивление стремительно набрало силу. Почти на каждом совещании поднимался вопрос об очередной выходке лигистов. Чашу терпения Повелителя переполнил одновременный, синхронный (и успешный!) налет Лиги на три рабских рынка и освобождение двух тысяч человек. Да вдобавок руководство этой самой Лиги имело наглость выйти в эфир, и, вломившись прямо посреди развлекательного шоу «Последняя жертва», рассказать о своем подвиге…Повелитель вышел из себя так, что главе Службы дознания пришлось прямо на совещании регенератор пить.

Зато уже через три дня центральное убежище Лиги, база «Флагман», было найдено, и даже код доступа каким-то образом раздобыли…

Еще вечером прошел общий «вызов». Все боевые части были собраны и проинструктированы.

А ночью был штурм. Там она и увидела Соловьева второй раз.

… Сначала её внимание привлекло оружие. Стянувшись к залу, защитники цитадели отчаянно отбивали атаки. Мужчины и женщины, молодые и постарше, маги и люди, зельями и оружием, они насмерть стояли у трех выходов из центрального зала, заставляя нападающих оплачивать каждый шаг десятками трупов. А за их спинами в трех коридорах уже крепили на стены заряды взрывчатки… Защитники это видели. Но не пытались скрыться и не просили о сдаче. Они жертвовали собой, сдерживая демонов здесь, чтобы остальные получили шанс уйти.

Они дрались отчаянно, с самоубийственным хладнокровием, стараясь захватить с собой побольше врагов.

Намётанный глаз Лины выхватил в редеющей толпе сначала блеск — стремительный танец спаренных лезвий, а потом высокую юношескую фигуру. В отличие от многих, человек был полностью одет и успевал всё: отбить атаку, отдать команду, подставить клинок, прикрывая голову упавшего рядом человека, рвануть его к себе и что-то крикнуть (спасённая им жертва растворялась в серебряном сиянии) и метнуть оба клинка в наседавших демонов. Он двигался с кажущейся неторопливостью, стремительно, собранно, изящно, словно в танце. Клинки, то словно вырастая из его рук, то, сплетая вокруг юноши смертоносную блистающую сеть, казались живыми. Алексей Соловьев не зря вызывал у брата опасения. Лина не понимала, куда он так целеустремленно пробивался, пока Юрий, координатор атаки, не опрокинулся на спину с перерубленным горлом. Пока нападавшие, потеряв направляющий голос, не затоптались на месте в мгновении растерянности, которого большинству лигистов хватило на отступление…

Пока девушка в алой коже, стоя над его пеплом, не воткнула в Соловьева ненавидящий взгляд. И юноша растерянно опустил перед ней клинки:

— Зайка? Зоя…

В ответ она махнула рукой, и на горле Алексея словно расцвел темно-синий цветок — дротик с парализующим.

Лина закончила со скорой помощью, как она именовала про себя эти процедуры и убрала зелья в «аптечку». До следующего раза. В том, что следующий раз будет, сомневаться не приходилось.

Разъяренная смертью Юрия Зоя делала все, чтобы превратить жизнь второго брата в ад. Интересно, откуда она узнает, когда Алексей остаётся один?

Побои, мелкие магические нападки и совсем не мелкие раны. Зоя не стеснялась, проявляя вполне демоническую изобретательность. Являлась, правда, только в отсутствие Лины. Ясно, почему.

Вадим достаточно ясно приказал никому не поднимать руку на кровь Соловьевых, и пойти против Властелина мира напрямую его ближайшая помощница не решалась. Зато отрывалась на пленном, когда феникс отлучалась. Вот и сегодня…

Особого вреда она вроде бы не причинила. Переломов и особо крупных гематом, кажется, нет… нет и следов новых уколов.

На всякий случай она стащила с подопечного легкие джинсы и тщательно осмотрела каждый сантиметр кожи. Ничего. И на том спасибо.

Вид обнаженного тела не вызывал в Лине никаких эмоций, кроме раздражения. На Зою, добавившую к впечатляющей коллекции два новых шрама, на тупую покорность, с которой младший Соловьев позволял делать с собой что угодно. Лина сердито накрыла его одеялом.

— Спать.

И одеяло, и приказ были восприняты с тем же безразличием. Но немного погодя изумрудные глаза всё же закрылись. Опять послушался!

Ничего удивительного в этом не было. Лина присутствовала тогда в холодном ноябре, в день казни…

И видела, как Алексея Соловьева сломали.

На изломе

Парадный зал сегодня, кроме людей и демонов, наполняли кинокамеры. Под их прицелом находилось всё: чёрный с золотом трон, возвышавший Повелителя мира над остальными на метр, сплотившиеся у трона демоны и темные маги. Всевозможные угощения, ожидающие гостей приёма после основного события.

И конечно, камеры то и дело направлялись на самого Повелителя: чёрная роскошь одежды, золото волос, светлые глаза. И тьма в этих глазах, тьма пополам с огнем и льдом. Никто не мог смотреть ему в лицо.