Сердце, которое мы не знаем. История важнейших открытий и будущее лечения сердечно-сосудистых заболеваний

Кардиохирурги также часто сталкивались с желудочковыми аритмиями и тоже зачастую прибегали к массажу умирающего сердца в попытках заставить его снова качать кровь. В 1947 г. хирург из Кливленда Клод Бек уже заканчивал вполне обыденную операцию на маленьком мальчике, когда у того вдруг началась желудочковая фибрилляция[439]. Бек массировал руками сердце мальчика более получаса, но фибрилляция не прекращалась. Тогда Бек решил попробовать способ, успешно использовать который ему до этого ни разу не удавалось: он подсоединил прямо к сердцу мальчика электроды, включенные в розетку на стене, и пустил в него высоковольтный разряд. После первой попытки сердце продолжало фибриллировать. После второй оно просто перестало биться. Но через несколько мгновений Бек стал свидетелем того, о чем раньше мог только мечтать: у мальчика начались «слабые, регулярные и довольно быстрые сердечные сокращения». Это был первый случай доказанного использования электричества для спасения человека, и всего через несколько дней мальчик вернулся к нормальной жизни.

Отделение, в котором я проходил практику в Бостоне, носило имя Пола Золла (1911–1999), одного из первопроходцев в тогда еще только зарождавшемся направлении – электрофизиологии[440]. С самого начала своей карьеры Золл интересовался сердечным ритмом, но не смел применить свои методы к пациентам с остановкой сердца, поскольку тогда считалось, что это противоречит воле Бога или законам природы[441]

. Однако со временем он преодолел свою робость и стал одним из первых разработчиков аппарата, ныне известного как дефибриллятор, который мог воздействовать электрическим разрядом на сердце пациента с желудочковой аритмией без вскрытия грудной клетки[442]. Параллельно с этим группа русских ученых под началом Наума Гурвича разработала еще более эффективный вариант дефибриллятора, работающего на постоянном, а не переменном токе, в отличие от изобретения Золла

[443]. Но эти революционные советские разработки не получили широкого освещения в мире, так что у западных исследователей ушло еще несколько десятков лет на то, чтобы понять, что постоянный ток эффективнее переменного.

Постепенно дефибрилляторы становились все меньше и меньше. И теперь у миллионов мужчин и женщин в груди, под ключицей, установлены дефибрилляторы размером с ломтик чипсов Pringles, от которых идет проводок, введенный прямо в правый желудочек. При малейшем сбое ритма эти дефибрилляторы тут же пришпоривают сердце, заставляя его идти ровным шагом. Можно было бы подумать, что таким образом мы раз и навсегда решили проблему желудочковой тахикардии, но эти сбои ритма по-прежнему очень тяжело поддаются лечению. Хотя разряд дефибриллятора восстановил нормальный ритм сердца Луизы, эффект был лишь временным. Ей несколько часов проводили сердечно-легочную реанимацию – сначала это делали парамедики, а потом аппарат, который ритмично надавливал ей на грудь, пока ее везли на скорой в больницу. В больнице у нее много раз снова начиналась желудочковая тахикардия, и было ясно, что ее тело уже слишком долго испытывало нехватку кислорода – по подсчетам врачей, до того, как ее обнаружили зажатой между машинами в прачечной, желудочковая фибрилляция была у нее уже около часа. Ее родные сказали, что она бы не желала себе всего этого – всех этих электрических разрядов, аппарата ИВЛ и сердечно-легочной реанимации. Тогда все системы жизнеобеспечения были отключены, и Луиза уже больше не очнулась.

При желудочковой тахикардии или фибрилляции нарушаются все правила нормальной работы сердца. Синусовый узел больше не посылает сердцу импульсы, вызывающие сокращение желудочков. Напротив, теперь сокращения в желудочках начинаются снизу. А если учесть, что желудочки должны всегда подчиняться указаниям синусового узла, последствия такого мятежа могут быть фатальными – тем более что, оказавшись предоставленными сами себе, желудочки могут начать фибриллировать с бешеной скоростью. Посему желудочковые аритмии – самая распространенная причина внезапной смерти.