Сердце льва

В душе Ричарда шевельнулось нехорошее предчувствие.

«Возвращайся немедленно, — заклинала мать. — Королевство в страшной опасности. Джон вступил в заговор с королем Франции. Если ты еще немного промешкаешь, ты потеряешь и Англию, и Нормандию».

* * *

По лагерю разнеслась тревожная весть: Ричард их покидает. Дела в Англии так плохи, что ему придется вернуться.

Французский король уже давно вернулся на родину, сочтя, что важнее поддерживать порядок в своем государстве, нежели отвоевывать Иерусалим. Теперь настал черед короля Англии…

Ричард расхаживал взад и вперед по шатру, восклицая:

— Господи, вразуми меня! Господи, подай мне знак! Скажи, что мне делать? Почему Ты не сподобил меня взять Иерусалим перед Рождеством? Тогда бы я мог с легким сердцем вернуться домой.

Но Бог безмолвствовал, не отвечая на упреки, перемежавшиеся с мольбами о помощи, а самому Ричарду не удавалось разрешить эту страшную дилемму.

Он вновь и вновь перечитывал письмо Альенор. Да, она, конечно, права: дело не терпит отлагательства! Но кто бы мог подумать?! Филипп… он же постоянно уверял его в своей любви! А Джон? И это родной брат! Кому тогда можно доверять, скажите на милость?

Ричард угрюмо нахмурился, вспоминая отца. Как он горько жаловался на неблагодарность сыновей! Теперь-то Ричарду были понятны его чувства.

«Но я не заслужил такого отношения», — возмущенно подумал Ричард и… мысленно услышал голос отца, донесшийся из могилы: «Неужели, сын мой? Нет, пусть это послужит тебе уроком: ты не удержишь власть, если будешь делать что тебе заблагорассудится».

— Заблагорассудится? Да я что, ради собственного удовольствия сюда явился? Это же священный крестовый поход!

— Который доставляет тебе удовольствие. А долг короля в другом. Он должен управлять своим

государством.

— Но цель так близка! — умоляюще прошептал Ричард.

Господи, почему Джон такой предатель? А Филипп… странная у них дружба… Верно говорят, от любви до ненависти один шаг. Вечное соперничество, затаенная вражда… Стоит им разлучиться — и Филипп уже готов позабыть о своих клятвах.

«Надо возвращаться. Да, определенно надо возвращаться, — думал Ричард. — Но как я могу вернуться, если до Иерусалима рукой подать?»

* * *

Наконец он все-таки принял решение остаться и атаковать город. А грозные предупреждения постарался просто выбросить из головы.

«Вот захвачу Иерусалим, — говорил себе Ричард, — и вернусь в Англию расправляться с Джоном. Да ежели я водружу над святым градом наш флаг, предо мной весь христианский мир преклонится. Все встанут под мои знамена, и тогда я в два счета верну себе все, что у меня отнимут Филипп или Джон».

В июне вновь началась жара. А с ней на крестоносцев обрушились очередные напасти: песчаные бури, мириады мух и комаров, полчища тарантулов. Выползли на свет Божий и ядовитые змеи, укус которых был для человека смертелен.

Но крестоносцы были уже на подступах к Иерусалиму, и Ричард трепетал от восторга, предвкушая битву с Саладдином, который отнюдь не собирался добровольно уступать ему священный город.

Ричарду донесли о том, что к Иерусалиму идет подкрепление. Армия Саладдина затаилась где-то неподалеку. Врагов было несметное множество.

Ричард призвал к себе Анри Шампанского, которому очень доверял, и приказал ему:

— Собери побольше людей. Эта атака не должна провалиться. Мы победим, но нам это будет стоить немалых усилий, ведь уже ясно, что Саладдин — великий полководец.

— Но вы все равно лучше, ваше величество, — льстиво сказал Анри.

— Не будем его недооценивать, — поморщился Ричард. — Я очень уважаю этого человека. Поезжай в Аккру, куда сбежало много наших солдат, скажи им, что штурм вот-вот начнется и что они до конца своих дней будут раскаиваться, если не присоединятся к нам.

Анри спешно выехал в Аккру, а Ричард начал готовиться к штурму.

Время шло. Ричард с нетерпением ожидал возвращения Анри, а тот все не объявлялся. Миновала неделя, другая, третья… Ричард не находил себе места от беспокойства. Саладдин, должно быть, успел укрепить город. Ну почему Анри медлит? Что произошло?

А случилось то, что задание, которое король дал Анри, оказалось очень трудно выполнимым. Дезертирам нравилось в Аккре, и они не желали вновь переносить тяготы перехода по пустыне и отбивать атаки врага. Их, конечно, пугали угрозы Ричарда и кары небесные, но жить в Аккре было так приятно, так удобно…

Ожидание затягивалось. Ричард каждое утро просыпался с тревожными мыслями об Англии. Как же это было мучительно!

Порой он устраивал засады на мусульман, которые везли в Иерусалим продовольствие. Эти набеги поддерживали боевой дух солдат. Ричард знал, что когда войско томится от безделья, это опасно, и старался такого не допускать.

Однажды он с небольшим отрядом людей напал на крепость Эммаус, убил двадцать сарацин и захватил их верблюдов и лошадей. Гарнизон крепости в панике разбежался, решив, что Ричард привел с собой все свое войско.

Когда христиане рассматривали захваченные трофеи, к Ричарду подскакал рыцарь.

— Сир, если вы соблаговолите подняться на вершину горы, я покажу вам Иерусалим, — предложил он.