Сердце на двоих

Она захлопнула дверь, разве что ключом не стала закрывать с обратной стороны. А я поняла, что опять оказалась в тюрьме, разве что чуть более комфортной.

Утешало другое – этой ночью мне не придется спать там, где шастает непонятная невеста принца.

После непродолжительного осмотра комнаты я подошла к окну, выглянула наружу. За стеной располагался один из внутренних дворов замка, не тот, что со скотным двором, а другой, более чистый и ухоженный. Внизу сновали стражники, кто-то просто занимался своими делами, кто-то сидел за большим деревянным уличным столом и обедал, кто играл в кости, кто махал мечом, тренируясь. Судя по всему, внизу располагались казармы, и здесь солдаты проводили свободное время.

Совершенно неожиданно двор стал наполняться людьми. Солдаты удивленно переполошились, повскакивали с мест, вытянулись так, будто сам король вышел к ним.

Даже я нервно сглотнула.

Тем временем народ все прибывал, я узнавала лица прислуги и живущих при замке дворян. Казалось, все обитатели замка сейчас оказались в этом закутке, где уже не оставалось места.

И все они как один смотрели куда-то в одну точку, где-то под моим окном, и подобострастно замирали.

Я не сразу догадалась, кто именно там стоит – только перед одним человеком в замке все испытывали столь священный страх и лестеподобный ужас.

Ричард.

Принца я не видела лишь потому, что с моей точки обзора это было невозможно.

Но я могла слышать.

Толпа обеспокоенно перешептывалась, бурлила, но слова оставались неразборчивыми. Одной из последних во двор прибыла Таисия в сопровождении фрейлин. На ней и двух других девушках были черные траурные наряды – и я сразу поняла, какое именно объявление сейчас услышат все в замке.

Мои руки сами потянулись к оконной раме, чтобы хоть чуточку ее приоткрыть. Как назло, она была наглухо заколочена, но прислушиваться даже не пришлось.

Толпа сама утихла до состояния буквально гробовой тишины.

В этой давящей обстановке громко раздался голос глашатая:

– Его высочество принц Роберт Первый, единственный наследник короля Франциска Третьего Бессмертного!

И толпа зароптала, а я невольно усмехнулась.

Насколько нужно было быть тщеславным, чтобы назвать себя Бессмертным и умереть!

– Подданные мои! В этот суровый час я вынужден обратиться к вам с дурной вестью, – раздался голос принца. – Сегодня ночью после тяжелой болезни почил мой отец.

Толпа охнула, но принц продолжал, даже несмотря на несколько выкриков «Кочевница!», раздававшихся от собравшихся.

– Вопреки народной молве причиной смерти короля стал удар, а не магия или проклятье. Это может подтвердить главный королевский лекарь, почетный мэр Кэрлайл. Он лично осмотрел тело покойного и может рассказать о результатах.

Толпа загомонила вдвое громче. А я прикусила нижнюю губу. Еще вчера ночью Кэрлайл был младшим лекарем, а теперь возвысился до приближенных принца. Быть может, зря я пару часов назад хваталась за королевские сапоги и была готова даже целовать их, лишь бы Кэрлайлу ничего не угрожало? Может, принц блефовал?

– Тише! – крикнул кто-то зычный на толпу, и все умолкли.

– Но прежде чем королевский лекарь начнет свою речь, – голос Роберта сделался грубее и тверже, стал властным и проникающим, даже мне сделалось неуютно, – я хочу, чтобы все здесь собравшиеся твердо уяснили. Я – не мой отец, и при мне не будет места предрассудкам и глупым страхам перед магией и суевериями. С этого часа любые гонения на кочевой народ запрещены! Все кочевые признаются такими же полноправными жителями королевства, как каждый из вас. И за покушения на их жизнь и вред, причиненный имуществу, наказание будет соразмерным преступлению. Смерть или лишение владений. Надеюсь, все меня здесь услышали? Этот указ будет подписан сразу после моей коронации – завтра на закате.

Толпа изумленно молчала.

Переваривала.

А мое сердце колотилось так сильно, что я даже не поверила. Прижала руку к груди и ощутила гулкие частые удары – впервые в жизни. Это пугало и радовало одновременно.

Ричард еще не стал королем, но его первый указ уже мог изменить мою жизнь и жизнь других кочевых до неузнаваемости.

Только боюсь, окружающие будут не рады.

Мой взгляд был прикован к Таисии, чье лицо отражало такую гримасу ненависти, что становилось жутко.

А в следующий миг она подняла взгляд вверх по замковой стене.

Ровно на меня!

И я отпрянула от окна.

Ох, не так что-то было с этой невестой. Я всем нутром ощущала ее враждебность, но не понимала, чем заслужила такое отношение.

Я хотела вновь подойти к окну и послушать, о чем же будут говорить дальше, но каждый раз, стоило только шагнуть ближе, вновь сталкивалась взглядом с Таисией, будто она следила за мной сквозь стены.

Быть может, мне все это только казалось? Но неприятные ощущения никуда не подевались.

Толпа вновь гомонила. Я слышала отголоски речи Кэрлайла, но не разобрала ни слова.

И лишь когда все утихло, я подошла к окну. Двор опустел от слуг, и, как прежде, тут остались лишь стражники, да и те теперь не веселились. Вид большинство из них имело озадаченный.