Сердце ночи

Про псов Степану рассказала Оксана. Про псов и про Златку. Не укрылось и от нее девчонкино состояние, хорошо хоть про отца ребенка спрашивать не стала. Может, думала на Дмитрия? Надеялась, что все у них со Златой сладится? И в душу к Злате не лезла, помочь старалась незаметно, чтобы не напугать и не обидеть. А на Степана смотрела строго, мол, поговори с дружком, время не ждет! Степан и сам порывался поговорить, да только что он может сказать? Правду? А что сделает с Дмитрием эта правда? И со Златой что сделает? Потом. Придет время, все само решится. Как-нибудь… А сейчас побольше бы узнать про Игнатовых псов.

К псарне Степан подошел ночью, заглянул в щель между воротами. И верно – черные, как ночь, молчаливые. Ни один из шести псов даже голоса не подал, однако ж встали перед запертыми воротами вряд, смотрели выжидающе и алчно. Открой, человек, эту дверь. Только открой, а мы уж покажем, на что способны!

С той самой ночи Степан дежурить стал не в лесу, а у псарни. Видел, как приходил к своим новым любимцам Игнат, как приносил сочащиеся кровью куски мяса, как говорил им ласковые слова, словно они были его детьми. А в ночь полной луны вывел Игнат свою черную свору на охоту. Были они вдвоем с Враном, оба на черных, в ночи неразличимых арабских скакунах. У каждого на связке по три ярящихся пса.

Они на скакунах, а Степан на своих двоих. Пока мчался по ночному лесу, думал только об одном, чтобы не опоздать. Заблудиться-то он не боялся, даже в темноте видел кровавый след.

Опоздал… Прибежал, запыхавшийся, себя не помнящий от усталости, к словно специально расчищенной от деревьев поляне, и прежде, чем пиршество смерти увидеть, он его почуял… Пахло кровью и плотью. Совсем так, как когда-то на берегу лесного ручья. Но там, у ручья, были бандиты, а тут девчушка. Та самая, что пропала последней… Не на медведя натаскивал свою свору Игнат, совсем не на медведя… Захотелось дружку завести свою собственную Черную Погоню. Игнату захотелось, а Вран поддержал кровавую забаву… И еще кое-что видел Степан. Уже другую, призрачную свору безвременников, что стекались к поляне со всего приграничья. Чуяли страх, чуяли кровь…

А Степан потерял контроль. Столько лет учился быть сильным и невозмутимым, а тут потерял. Рванул на волю, разрывая плоть, потайной ключ, полыхнул в темноте чистейшим серебром. Когда Степан доставал из ножен охотничий нож, думал он только о чистоте. О том, каким чистым станет этот мир без Игната. Хотя бы без Игната…