Сердце огня

— Что мы можем получить от наследства? — закончила за нее дочь, улыбаясь одной из тех улыбок, которые леди Тэмплин понимала с трудом, если вообще понимала.

— Ну что ты, дорогая, — с легким упреком сказала она.

Упрек был совсем легким, потому что Розали Тэмплин уже привыкла к откровенности своей дочери, даже к некоторому ее цинизму,

— Нет, мне интересно… — снова начала леди Тэмплин, озабоченно сводя мастерски подрисованные брови, — нельзя ли… О! Доброе утро, Чабби, дорогой. Ты идешь играть в теннис? Как мило!

Чабби, к которому был обращен вопрос, доброжелательно улыбнулся и заметил мимоходом:

— Ты бесподобно выглядишь в персиковой размахайке, — и он прошествовал мимо, вниз по лестнице.

— Как он внимателен, — сказала леди Тэмплин, восхищенно глядя вслед мужу. — Подожди, на чем я остановилась? А! — она снова переключилась на дело, — интересно…

— О, Бога ради, ну продолжай, нельзя же в сотый раз повторять одно и то же.

— Так вот, дорогая, — продолжала леди Тэмплин, — я подумала, что было бы очень мило, если бы я написала Кэтрин и пригласила ее погостить. Она совсем не знакома с обществом, и для нее было бы лучше, если бы ее ввели туда свои люди. И ей приятно, и нам полезно.

— Сколько ты собираешься из нее вытрясти? — спросила Ленокс.

Мать укоризненно посмотрела на нее и проворчала:

— Конечно, мы должны будем заключить какое-то соглашение. То одно, то другое… война… твой бедный отец…

— А теперь Чабби, — добавила Ленокс, — довольно дорогое удовольствие.

— Насколько я помню, она была милой девочкой, — не обращая внимания, продолжала леди Тэмплин, — спокойная, никогда не лезла вперед, не красавица и не кокетка.

— Значит, она не будет приставать к Чабби?

Леди Тэмплин протестующе посмотрела на дочь.

— Чабби никогда не позволил бы себе… — начала она.

— Нет, — прервала Ленокс, — не думаю, чтобы он позволил, он слишком хорошо знает, кто кормит его хлебом с маслом.

— Дорогая, — огорченно сказала леди Тэмплин, — ты всегда все так утрируешь.

— Извини, правда — гадкая штука.

Леди Тэмплин взяла со стола «Дейли Мэйл», сумочку, какие-то разбросанные письма и сказала:

— Я сразу же напишу дорогой Кэтрин и напомню, как хорошо мы проводили время в Эджсворте.

Немного озабоченная, она вошла в дом.

Не в пример миссис Сэмюэл Харфилд, строчки с легкостью вылетали из-под ее пера. Когда она, не останавливаясь, исписала четыре страницы и перечитала написанное, то не сочла необходимым даже что-нибудь поправить.

Кэтрин получила ее письмо утром, приехав в Лондон. Она прочла его и аккуратно положила письмо в сумочку. Затем направилась на встречу с поверенными миссис Хэтфилд.

Они представляли старинную фирму, расположенную в Линкольнс Инне. Кэтрин провели в кабинет старшего партнера фирмы, который оказался добродушным пожилым человеком с проницательными голубыми глазами и отеческими манерами.

Минут двадцать они обсуждали завещание миссис Хэтфилд и процедуры, которые надлежало совершить для вступления завещания в силу, а после этого Кэтрин подала юристу письмо миссис Сэмюэл.

— Я думаю, мне следует показать вам письмо, — сказала она, — оно довольно смешное.

Поверенный прочел письмо и слегка улыбнулся.

— Очень грубая попытка, мисс Грей. Я думаю, нет нужды объяснять вам, что эти люди не имеют никаких прав на наследство, а если они захотят судиться, то никакой суд их не поддержит.

— Я и не сомневаюсь.

— Люди не всегда поступают мудро. На месте миссис Сэмюэл Харфилд я попытался бы воззвать к вашему великодушию.

— Именно об этом я и хотела поговорить — мне бы хотелось передать им какую-нибудь сумму.

— Но вы вовсе не обязаны.

— Я знаю.

— Кроме того, при настоящем положении вещей, они могут и не принять ее, расценят как попытку откупиться.

— Ну, тут уж ничего не поделаешь.

— Я бы советовал вам, мисс Грей, отказаться от необдуманного намерения.

Кэтрин покачала головой.

— Я знаю, вы совершенно правы, но мне все равно хочется…

— Они схватят деньги, а потом еще будут терроризировать вас.

— Ну что ж, — ответила Кэтрин, — их дело, каждый волен развлекаться по-своему. И потом, ведь они в конце концов единственные родственники миссис Хэтфилд, и хоть они презирали ее, пока та была жива, мне кажется, было бы нечестно оставить их ни при чем.

Она все-таки настояла на своем, хотя поверенный согласился с большой неохотой. Прогуливаясь по улицам Лондона, она ощущала приятную уверенность, что может тратить сколько захочет и строить какие угодно планы. В первую очередь она нанесла визит в магазин модной одежды.

Там она простодушно сказала худощавой пожилой француженке, похожей на герцогиню:

— Я хочу полностью положиться на вас, я была очень бедной, ничего не понимала и не понимаю в модных платьях, но теперь у меня появились деньги, хотелось бы хорошо выглядеть.

Француженка была очарована. У нее был темперамент художницы, и ее сильно задел утренний визит аргентинской мясной королевы, которая настаивала на покупке моделей, совершенно не подходящих даме такой комплекции. Она опытным взором окинула Кэтрин.