Сердце отравителя

— Преступник Ильян Серебряный Голос обезглавлен на площади при большом стечении народа сегодня в полдень. Ты больше не он. Свободен. Иди. Живи. Надеюсь, больше не встретимся, — сказал он через минуту, когда я немного отдышался и перестал прикрывать глаза руками.

Развернулся и исчез в солнечном мареве.

Я несколько секунд смотрел туда, где он стоял, а потом зашелся в безумном смехе, переходящем в рыдания.

— Не месть… не месть, да? — хрипело в груди между рыданиями. — Ты обещал ей не мстить мне… не мстить… не мстить…»

Глава 13

Ли Нин

С места мы снялись почти к полудню, потратив львиную долю утра на подготовку наряда. Если точнее, подготовку к тому, чтобы этот наряд сидел на мне хотя бы относительно приемлемо.

А если еще точнее, то этим занималась преимущественно я, потому что Ворон большую часть времени был увлечен такими важными делами, как придумывание глупых шуток про мои потуги, истребление и без того скудных запасов провизии и попытки не получить от меня по макушке за все перечисленное.

Основная сложность заключалась в том, что пробираться в библиотеку козьими тропами с возможностью вооруженных столкновений при полном параде несколько неудобно. Пришлось измываться над тюками в попытках упаковать платье так, чтобы оно не измялось вусмерть, но при этом поддавалось транспортировке по труднопроходимым местам. А потом измываться над собой, чтобы научиться быстро и без зеркала облачаться во все это сомнительное великолепие с успехом достаточным, чтобы никто не заподозрил, что «леди Ай Сули» приволоклась через канализацию.

А еще я старательно давила в себе все нарастающее напряжение. Ворон бесил меня, кажется, любым своим движением. Я поначалу не обращала внимания, потом пыталась разобраться в себе: почему же меня так цепляют его интонации, глупые шутки, движения, даже то, как он дышит? По сути-то придурок ничего по-настоящему плохого не делал. А то, что с бухты-барахты влез в мои дела, тоже объяснимо. Он же очевидный раздолбай и авантюрист, его прямо хлебом не корми — обеспечь сомнительные приключения. Чем более дурацкие, тем лучше. А еще он явно что-то там хочет заполучить для себя, в этой библиотеке. Может, надеется своровать полезного, чтобы продать. Может, мечтает просто отомстить тем, кто его в прошлый раз отколошматил. Может, совмещает эти два дела в седой лохматой голове. Кто ж угадает, что за насекомые варятся в этом дурном котле?

И только сегодня до меня, до тупой клуши, дошло. Он… он вообще не похож на Ильяна. Двигается иначе. Хрипит уж совсем непотребно, близко ничего нет от серебряного голоса. Рожи корчит совсем другие, мыслит иначе.

Но вместе с тем каждым своим дыханием напоминает мне о том, чего больше не будет никогда. Ни-ког-да.

Если бы я поняла это раньше, мы бы уже распрощались. К черту загадочную татуировку на запястье. Как-нибудь сама разберусь. Или не разберусь.

Но теперь уже поздно отступать, мы почти пришли. Значит, я получу нужные мне сведения и помашу Ворону ручкой, отблагодарив как следует.

Решено.

* * *

Ян

Старая добрая библиотека, давно не виделись.

Ну, как давно. В последний раз я убирался от ее ворот, пытаясь не растерять кишки из распоротого живота. Сколько лет назад это было, пять или шесть? Дернула меня тогда нелегкая сунуться в самое сердце ордена магов жизни без туза в рукаве и пары десятков спутников. Да еще и пойти на лобовое столкновение.

А все Дождь, скотина.

Я ж не поверил ему тогда. Про «не месть». И лез в его дела с упорством маньяка. Хотел разобраться… а еще проверить — правда ли он сжег тело Нин. А вдруг соврал?

Лез, лез… Он меня ловил несколько раз и налаживал пинка под зад. Еще и насмехался, скотина. Но потом я его таки достал. И он вызверился. Как сейчас помню…

«— Врешь ты все! Ты не мог не мстить! Вы все… все такие же сволочи, как я! И вечно лезете не в свое дело. Как тогда, когда чуть не запороли меня на площади!

— А, ну да. — Дождь коротко засмеялся и пнул меня в бедро. — Ты ей и за это отомстил, верно. Как я мог забыть?

— За что? — Я мотнул головой, отбрасывая волосы с лица.

— За то, что не сдох тогда, после помоста для публичных казней. Знаешь почему? Знаешь?

— Нет. — Захотелось сбежать, заткнуть уши, а еще лучше забить в глотку этой сволочи какой-нибудь камень побольше. Только бы не слышать того, что он собирается сказать.

— Да неужели? Видишь ли, ты не сдох в канаве или в борделе по одной простой причине. Это она забрала тебя после порки и отвезла в дом той старухи. Заплатила ей за то, чтобы тебя, скотину, вылечили. Если бы я знал, чем это кончится, связал бы ее, уволок силой, чтобы не смела тратить себя на такое дерьмо! Лучше бы ты сдох еще тогда!

— Лучше бы… — Колкий горячий шар в горле, поселившийся там давно, еще в тот день, и уже ощущавшийся почти родным, опять раздулся, вонзая свои ядовитые иглы в гортань.

— О да, лучше бы… тогда ты не взял бы заказ на проклятие, о котором не удосужился даже узнать как следует, дурной неуч. И не схлопотал бы откат, который должен был раздробить твою вонючую душонку на тысячи осколков без надежды на возрождение.