Сердце полуночи

Ничто не изменилось за исключением одного - глубоко в дерево был врезан новенький железный замок.

- Приятно видеть, как моя реформа церкви претворяется в жизнь, пробормотал Казимир, криво улыбаясь и указывая Торису на новенький замок. Помнится, здесь была простая задвижка, да и то изнутри, которую я легко открыл. Меня предупреждали, что жрецы попытаются держать меня на расстоянии.

- Может быть, он не заперт, - предположил Торис.

Темноволосый правитель Гармонии с сомнением покосился на своего товарища и попытался открыть дверь. Тяжелая створка бесшумно отворилась на новеньких петлях. Слегка удивившись, Казимир всмотрелся в кромешную темноту притво

pa. Где-то впереди, должно быть в самом нефе, мерцал слабый свет.

- Я не верил, что Густав начнет запираться от людей, - сказал Торис.

- Пожалуй, нет, - кивнул Казимир. - Особенно теперь, когда нуждающиеся в милосердии сироты из приюта мертвы.

Ни слова не говоря, Торис выдернул свою ладонь из руки Казимира и переступил порог. Мейстерзингер, сожалея о сказанном, последовал за ним и снова подхватил мальчугана под локоть. Сделав несколько неуверенных шагов, Торис оперся на его руку, и они вместе вошли в главный зал храма.

Главный зал невозможно было узнать. Знакомым здесь казался только мягкий полумрак. Весь мусор, которым были усыпаны проходы и коридоры, исчез, и сухие полы сверкали, словно заново отполированные. Затхлый запах пыли тоже исчез, а когда они приблизились к яме, где стоял орган, Казимир заметил новенькие отполированные скамьи с широкими сиденьями, сменившие прогнившую старую мебель, и новые яркие вымпелы и хоругви на стенах.

Однако само сердце святилища - древний орган - все еще лежал в развалинах. Правда, в самой середине его, между разнокалиберных труб, двигалась сгорбленная фигурка со свечой в руке. Это был Густав.

- Вернулся ли Милил в свое святилище? - окликнул жреца Казимир.

Густав вздрогнул и обернулся к ним, схватившись за ближайшую к нему трубу органа, чтобы не упасть.

- Если он вернулся, то непременно накажет вас за то, что вы меня напугали, - отозвался он ворчливо.

Продолжая поддерживать Ториса, Казимир пошел вперед.

- Гнев бога музыки - это должно быть любопытно. Прошу прощения за то, что я не трепещу. Что он может сделать, этот Милил? Замучит меня трубным ревом?

Улыбка на лице Густава смягчила гнев, прозвучавший в его словах:

- Нельзя недооценивать могущества музыки, парень. Если бы этот орган работал, я смог бы сыграть на нем такую мелодию, которая похитила бы у тебя душу.

- Моя душа вам бы не понравилась, - мрачно отрезал Казимир.

- Как знать, - жрец пожал плечами.

Его водянистые глаза радовались встрече и печалились, разглядывая их раны.

- Похоже, твое правление не слишком благоприятно влияет на здравие твоих подданных, - сказал Густав и протянул вперед обе руки, касаясь одновременно рук Ториса и Казимира.

- Зато вы, похоже, только выиграли от этого, - заметил Казимир, оглядываясь на полированное дерево и новые драпировки.

- Не только я, но и Милил, - поправил его Густав, и на губах жреца появилась мягкая улыбка. Вздохнув, он рассеянно добавил: - Теперь у меня появились даже прихожане.

Потом лицо его омрачилось, и он, указывая рукой на орган за своей спиной, проговорил:

- Я уже давно возвестил бы о возвращении Милила, вот только орган - сердце бога - все еще молчит.

- В самом деле, какой стыд! - сухо подтвердил Казимир. Затем выражение его лица слегка изменилось, и он сказал: - Насколько мне известно, мастер, умеющий строить органы, живет в Скульде. Я пошлю за ним завтра.

- Все дело в частях, пришедших в негодность. Нужны новые заслонки, педали, модераторы... К тому же половину труб придется менять.

- Я пошлю за ним завтра, - спокойно повторил Казимир.

Густав затряс головой так, словно пытался отогнать какие-то мысли:

- Прошу прощения. Я думаю об этом инструменте уже почти целую неделю, я даже не мог спать, как вы сами видели. Впрочем, достаточно о моих тревогах. Что за срочное дело привело вас ко мне в такой поздний час?

- Это... довольно сложный вопрос, - сказал Казимир и замолчал. Торис выступил вперед и заговорил.

- Нам нужна ваша помощь, Густав.

- Но чем я могу помочь? - прищурившись, спросил старик-жрец. - Я мог бы благословить ваши раны, но...

- Возможно, это именно то, что нам надо, - перебил его Казимир. - Вот только рана, которую требуется излечить, гораздо глубже, чем эти царапины.

- Что же это такое? - спросил жрец явно заинтригованный.

- Может ли Милил вылечить... ликант-ропию? - спросил Казимир, при чем ему едва удалось вымолвить последнее слово.

Густав схватился за сердце и попятился назад, в конце концов упершись спиной в деревянные перила, ограждавшие орган. В свете свечи его вытаращенные глаза заблестели, как стеклянные бусины.

- Теперь я понимаю почему вы пришли ночью... в новолуние... вот откуда на ваших телах такие страшные раны...

Казимир шагнул вперед, отодвинув рукой Ториса, который хотел что-то сказать. Челюсти его были решительно сжаты.

- Вы должны вылечить меня, учитель. Я вернул вам вашего бога. Верните мне мою душу.