Сердце помнит. Плевелы зла. Ключи от неба. Горький хлеб истины. Рассказы, статьи

В этом ее взгляде, в мимолетной улыбке, в певучем голосе проглянуло такое очарование, что мне опять погрезилась лесная королева из сказки и подумалось, что живописцы, наверное, вот в такие мгновения и постигают всеобъемлющую сущность человеческой красоты, запечатлевая ее сияние на полотне.

— Работаем же не за спасибо, — добавила Светлана, будто рассеивая какие-то наши сомнения. — Теперь все хотят работать…

Я уловил глубокий смысл в этих непростых словах…

…Наша «база» в Кордышивке — в новой, отлитой из шлакобетона хате Миколы Яковлевича Штахновского, шофера автобазы Степановского сахарного завода. Микола — муж моей племянницы Елены Борисовны, кордышивской учительницы. Несколько лет терпеливо возводил он хату, и сейчас у самого леса на краю села высится она, могучая, гордая, как некое оборонительное сооружение. Попутно замечу, что столбы для ворот и для штакетника Микола отлил тоже из смеси цемента и гравия (разумеется, на каркасе из толстой проволоки), и суждено им теперь целые века нести свое назначение.

Вечером Микола Яковлевич решил по случаю приезда гостей устроить иллюминацию — дать дополнительное освещение не только в хате, но и во дворе, в переулке. И перестарался: начисто сгорели пробки на щитке и даже перемычки на столбах. Все погрузилось во тьму. Но электрослужба в селе работает надежно: через полчаса на столбе уже сидел монтер и не в лучших выражениях «благословлял» обескураженного Миколу.

…Застольная беседа не располагает к деловым темам. Мы сидим в компании первого секретаря Винницкого райкома партии Василия Кирилловича Кравчука и секретаря по пропаганде Петра Трофимовича Кугая. Здесь и председатель колхоза имени Можайского Леонид Игнатович Веретинский, и уже знакомый читателю Явтух Иванович Ксенчин.

Петр Трофимович Кугай — непревзойденный мастер рассказывать анекдоты. И каменные стены хаты гудят от надсадного хохота. От небылиц переходим к былям.

— Недавно на колхозном собрании был случай, — рассказывает Леонид Игнатович. — Собрание уже к концу подходило, но председательствующий все выспрашивал, нет ли еще желающих выступать. А один дедок уснул в заднем ряду. Какой-то школьник, шутки ради, растолкал его и шепчет:

— Диду, чего ж вы молчите? Выступайте!

— Га-а! — проснулся дед. — Зачем мне выступать?

— Так решили ж на вашем огороде мельницу колхозную строить! Каменную!

— Что, что?! На моем огороде?! — И сорвался с места. — А ну дай слово, голова!

Вылетел дед на трибуну да как заорет:

— Вы что, сдурели?! Я столько лет в колхозе проработал, а вы мельницу на моем огороде?.. Кто дал право? За такие дела по шапке получите!

А собрание ничего не понимает. Все пялят на деда глаза, думают рехнулся. Утихомирили только тем, что напомнили: права колхозников на приусадебные участки закреплены в партийных и государственных документах.

Постепенно переходим к разговору о самом главном — о задачах сельского хозяйства, выраженных в Директивах XXIII съезда КПСС. Василий Кириллович Кравчук — делегат съезда. Заметно, что в нем еще не улеглось волнение, вызванное пребыванием в Москве. Говорит он темпераментно, со знанием всех тонкостей проблем земли и крестьянина. Настроение у колхозников прекрасное. Повысились доходы колхозов, стал по-настоящему весомым трудодень. Сыграли огромнейшую роль и решения о пенсиях для крестьян, о приусадебных участках и домашнем животноводстве.

А для меня из всего услышанного вызревают те самые главные, искомые вопросы, которые можно сформулировать примерно так: о чем мечтают сейчас колхозники, когда в их дом вошел достаток и городской быт? К каким идеалам устремлены теперь сердца крестьян? Каким бы они хотели видеть свое ближайшее будущее и будущее своих детей?..

Коль ясны вопросы, надо искать ответы на них. Этим мы и занимаемся в последующие дни. Очень хотелось встретиться с опытным механизатором Василием Семеновичем Шинкаруком. Но Василь еще на рассвете оседлал мотоцикл и растаял в безбрежности полей. Столкнулись близ усадьбы бригады со старым колхозником Ариеном Степановичем. Гуменюком. С ходу неудобно расспрашивать о самом главное, но он будто угадал наши мысли и заговорил первым:

— Повезло людям, которые позже родились. Пришла жизнь, которую мужик в счастливых снах видел: и заработок хорош, и с землей стали по-хозяйски обходиться, и пенсия тебе полагается. Вот я, например: все у меня есть для хорошей жизни. Нет только сил: изработался… стар стал… А время пришло такое, что молодым хочется быть…

Удивительно, что почти эти же мысли высказал мой дядька восьмидесятишестилетний Иван Исихиевич. У него еще и другая боль: вырастил Иван Исихиевич пятерых сыновей, и никто из них в село не вернулся — один погиб на войне, трое много лет прослужили в армии и в звании старших офицеров ушли в запас, а самый младший после действительной застрял на строительстве в Москве.