Сердце пополам

Жозефина ему нравилась. Ему импонировала ее хрупкость и нежность, которая порой (как при их ночном набеге на кабинет главврача) оборачивалась самым настоящим мужеством. Нравился лёгкий характер. Нравились тонкие пальчики в его ладони. Но он не знал ее настоящую. Кто она на самом деле — сумасшедшая убийца или жертва чудовищных обстоятельств? А кто на самом деле — он сам?

Смутно припоминались в этот момент слова отца (отца ли?), что, конечно, лучше отпустить виноватого, чем осудить невиновного, но вообще-то в любом деле надо разбираться до конца, до того момента, когда сомнений не останется. Джерри сомневался, а значит — нужно разбираться. Потому что у Жози сейчас он — единственный друг.

Решено. Он должен своими глазами увидеть её мужа. Побывать в их доме. И если всё действительно так, как говорит девушка — он ее спасёт. Увезет, поможет устроиться в жизни. Кажется, у него есть друзья, которые помогут.

Кстати, о друзьях.

— Жози, мне нужна твоя помощь.

— Какая? — девушка смотрела доверчиво и нежно.

— Выпроси у дока газеты. Придумай что-нибудь. Ну… что тебе скоро возвращаться в реальный мир, нужно быть в курсе того, что происходит.

— Хорошо, я попробую. Но как ты собираешься их читать?

— Я отлично вижу в темноте. Приду к тебе ночью.

Жози хмыкнула. Звучало это крайне двусмысленно, но она-то знала, что Джерри (это имя ей нравилось куда больше того, неправильного) относится к ней скорее, как к другу. Нет, он реагирует на нее, как на женщину, но особых чувств не испытывает. Жаль. Ей бы хотелось забыться в его объятиях. Хотелось подставлять шею под его губы. Хотелось гладить его обнажённые плечи, зарываться пальцами в кудрявые рыжеватые волосы на груди.

— Приходи, конечно, — вздохнула она.

— И еще, — он протянул ей свой нож (зачем-то его не отобрали при поступлении в клинику) рукояткой вперед. — Я хочу научить тебя убивать людей. Чтобы в следующий раз ты точно знала, куда бить.

— Зачем? — испуганно вытаращила она глаза.

— Затем, чтобы ты могла защитить себя. И прекратила, наконец, шарахаться от каждого мужчины.

***

А с газетами получилось до смешного просто. Доктор даже обрадовался ее желанию, похвалил за разумность и принёс откуда-то несколько старых экземпляров "Льенских ведомостей". Сказал, что это исторические выпуски. Правда, предложил читать у него в кабинете. Пришлось читать. Она открыла первую и ахнула: аэростат! Первый в мире!

— И я это чудо пропустила! — простонала она. — Боги, как бы я хотела увидеть настоящий аэростат! Доктор, это потрясающе!

— Да-да, я тоже хотел бы увидеть это. Но увы, работа не позволяет. Не печальтесь, технический прогресс очень стремителен. Скоро аэростаты будут не редкостью. Знаете, я в молодости на дилижансе ездил, а теперь вот поезда. Раньше маг-светильники везде, они удобные, долговечные, но их поддерживать нужно было. А теперь в столице газовые фонари.

Жози кивнула, жадно вглядываясь в строчки, а потом горестно воскликнула:

— Канцлер Браенг умер! Боги, какая потеря!

Отчего-то это ее крайне расстроило, ведь больше некого будет молить о справедливости, не к кому припасть, как к последней инстанции. Она разволновалась так сильно, что док отобрал у нее газеты и заставил выпить успокаивающий отвар.

За окном темнело.

— Жози, да что же это такое, — ворчал он. — Я ведь уже написал твоему мужу, что ты в полном порядке, он скоро приедет за тобой, а ты опять!

— Пожалуйста, там ведь ещё статья про медицину! — взмолилась Жозефина. — Я не усну, если не дочитаю!

— Дарю, — щедро махнул рукой доктор. — Только осторожнее, никому не показывайте. Тут газеты запрещены, вообще-то.

— Я у себя в комнате читать буду, обещаю, — закивала Жози. — Спасибо!

— Не за что, милочка. Бегите, сейчас ужин принесут.

3.4. Нож

Жозефина готовилась к его приходу. Она не пыталась себя обманывать: ей отчаянно нравился Джерри. Он был просто идеальным. Она вспоминала все, что знала об оборотнях, твердо намереваясь этими знаниями воспользоваться. Оборотни реагируют на запах тела? Она приняла ванну и надела чистую сорочку.

Оборотня легко соблазнить в полнолуние? До него еще два дня, но она все равно попытается. Раз уж он придет к ней в спальню — этого шанса нельзя упускать. Ей было отчаянно страшно после слов доктора о том, что муж скоро приедет за ней, и казалось, что только Джерри сможет ее спасти.

Он пришел ночью, как и обещал, и она, уже накрутившая себя едва ли не до истерики, с размаху бросилась в его объятия. Он замер, буквально застыл, обхватив ее руками. Принюхался. Выдохнул воздух сквозь зубы.

— Не шевелись, умоляю, — Джерри провел носом по ее шее. — Просто не шевелись.

Он не понимал, что с ним происходит. Голова от этого запаха шла кругом. Так сладко! Она ведь всегда так пахла? Но с ума он сходил только сегодня. Не удержался, провел кончиком языка по ее горлу, стиснул мягкие ягодицы под слишком тонкой тканью. Белья на ней не было. Прикрыл глаза, буквально силой отдирая себя от нее.

— Жози, отойди от меня.

— Нет, — качнула головой девушка. — Мне нравится то, что ты делаешь. Продолжай.