Сердце Рима

В палату всех не пустили, как они ни пытались договориться. Там, за шторкой, помимо Риты, лежало еще три человека, и им было не до шумных компаний. Поэтому первым больную проведал Алекс, затем уже Сэб и Колин забежали на минуту. Последней зашла Ника. Она чувствовала себя неуютно. Во-первых, в больницах ее всегда охватывала паника. Оживали воспоминания о болезни бабушки, о собственном лечении. В нос бил запах медикаментов, пота и мочи. Здесь пахло безнадежностью и смертью.

Рита лежала на койке. От ее обычно идеального макияжа почти ничего не осталось. Тушь осыпалась, подчеркивая морщины, которыми были испещрены веки, без пудры и румян кожа казалась белой и высушенной. Волосы поблекли. Она постарела в два раза.

– Ужасное зрелище, да? – улыбка сделала Риту хотя бы похожей на саму себя, и Ника устыдилась своей реакции. Наверняка, по ее лицу все было понятно. Неплохо поддержала, браво!

– Я так выгляжу по утрам, – отшутилась она, пожимая плечами.

Говорить приходилось тихо, чтобы не мешать другим пациентам. По сути Ника и не представляла, что еще сказать.

– Я остаюсь, – не дождавшись ничего другого, произнесла Рита.

Это было неожиданностью.

– Алекс так сказал?

– Если бы не он, то мне бы пришлось настаивать. Я старая и больная, развалина. Буду вам только в тягость. Не перебивай меня. Я вижу, что ты хочешь сказать, это все ерунда! Тебе, конечно, неловко, но мы обе знаем, что я права, – Рита подняла руку и Ника, подойдя ближе, сжала ее пальцы. Та неожиданно потянула девушку на себя, заставляя нагнуться.

Дрогнула тумбочка, звякнули оставленные кем-то из медперсонала инструменты.

– Перед взрывом в доме, – хрипло прошептала Рита, стараясь говорить тихо, внятно и быстро, – я видела Сэб. Она кому-то звонила.

– Но… – Ника растерялась, – у нас же нет телефонов.

– Послушай, деточка, мне придавило ногу, а не голову, – нахмурилась Рита. – Если я говорю, что видела, то так и было.

– Алекс разберется.

– Если бы я хотела, чтобы разбирался Алекс, то непременно сообщила бы ему, – кисло заметила Рита, будто удивляясь такой чудовищной недогадливости.

– То есть ему вы не сказали?

– Думаешь, он станет разбираться? Что, если бедная девочка решила пиццу заказать?

– Пиццу? На остров? Вы сами в это верите? – Ника закатила глаза к потолку. – В любом случае, мы ничего не узнаем. Этот телефон теперь уже не найти.

– Ошибаешься, – горячо проговорила Рита. – Он в моей комнате на субмарине, я его спрятала. Хотела все сама выяснить, но проклятая нога… я уже не та, что когда-то. И реакция другая, и кости.

Ника слушала ее и удивлялась. Возможно, сказались препараты, которыми накололи женщину во время операции, поскольку здравыми и ясными ее мысли назвать было сложно. Не поставить в известность командира, хотя один из членов отряда однозначно рискнул их жизнями?!

Рита совсем устала и бессильно упала на подушки. Глаза сами собой закрылись, хоть она еще пыталась бороться со сном.

– Выздоравливайте, – пожелала ей Ника. – И… до встречи.

При выходе она буквально столкнулась с Колином, который пытался настроить частоту в маленьком радио, вставив наушники. Вряд ли этот дешевый девайс мог принадлежать ассасину. На ее осуждающий взгляд он только развел руками и громко спросил:

– Что? В больницах всегда все пропадает.

Сэб бездумно изучала висящий на стене план эвакуации. Алекс закончил разговор с медсестрой, как только заметил Нику.

– Можем идти?

Она кивнула. Незаметно, чтобы другие ничего не заподозрили, снова покосилась на Сэб. Та выглядела подавленной. Никто из них не испытывал радости от разлуки с Ритой, но, может, это чувство вины угнетает ее?

– Что-то случилось?

Ника вздрогнула и обернулась к Алексу. Под его пристальным взглядом ей стало не по себе. Рита права, Сэб ждет суровое наказание, если она предала отряд. Этот человек не простит подлости. Но предательство и недостойно прощения.

– Да, случилось.

* * *

Она искала очень внимательно. Перевернула матрас, несколько раз осмотрела пустые полки шкафа. Наконец, упала на пол и засунула руку под койку, плотно прикрученную к полу. Ника зашипела от боли, ободрав кожу.

– Ну что там? Мне опускаться или так, болтаться в мирных водах, пока кто не заметит?

– Опускайся.

– Да не могу. Если казнить будешь, мне что, с трупом на борту плыть?

– Да пошел ты!..

– А ты не рыпайся.

Ника боялась обернуться. Там, за спиной, происходило что-то немыслимое, и она не уставала винить себя в этом. Может, нужно было послушать Риту и не принимать поспешных решений. Стоило Алексу услышать про телефонный звонок, он впился в Сэб железной хваткой, ничего не объяснял, пока они не очутились на субмарине, и тогда, к величайшему ужасу всех присутствующих, достал пистолет. Когда Прометей вошел в кают-компанию, он остановился как вкопанный. И только услышав, в чем дело, немного расслабился, хоть и не потерял сосредоточенности. Сэб всё отрицала. Она называла Алекса чокнутым кретином и толстолобым фанатиком, твердила ему что-то о годах дружбы и совместной службы, но он не слушал. Звучал один лишь вопрос: кому она звонила.