Сердце с глушителем

– Ой, я толком дел этих не знаю и даже вмешиваться не хочу! – махнула рукой родственница. – Вроде как за рэкет какой или чего… Я Виталию еще тогда говорила: не водись с ним, с татарином этим, – голос тети Мани упал до шепота. – Это, милый мой, до добра-то не доводит! Не послушал тетку-то, вот и…

Она не договорила, со вздохом покосившись на Маргариту. А та, докурив уже вторую сигарету, быстро пошла в комнату. По пути ее перехватил муж. Он что-то настойчиво зашептал ей на ухо. Маргарита отмахнулась, тогда Берендеев легонько поднял ее лицо за подбородок и пристально поглядел жене в глаза. Та с раздражением отмахнулась еще раз. Она прошла в зал, а Берендеев, глубоко вздохнув, проследовал за ней.

Проводы дяди Коли, однако, затянулись. Надев один ботинок, он что-то назидательно выговаривал Сергею, который к этому времени тоже находился уже в прихожей. Агрессивный запал дяди Коли кончился, но стремление к общению не иссякало. Лариса выглянула в коридор и увидела, что дядя Коля, держа Сергея за пуговицу рубашки, доверительно склонился к его уху и, пытаясь приобнять за плечо, говорил:

– Вот ты понимаешь, Серег, что я хотел сказать?

Соловьев кивал, пытаясь откреститься от назойливого родственника, указывая ему попутно пальцем на второй ботинок. Дядя Коля, кряхтя, нагнулся, взял его в руки и снова приник к племяннику:

– Ты ж со мной согласен? – настойчиво вопрошал он.

– Да, да, – кивал Сергей. – Давай, дядь Коль, встретимся с тобой после и поговорим об этом.

– В-встретимся! – икнув, согласился дядя Коля.

Его жена, не выдержав, сама надела ему ботинок и зашнуровала, после чего, буквально выпихнув мужа на лестничную клетку, обернулась и крикнула:

– До свиданья! Спасибо, Аля! Звони нам.

Лариса прошла в комнату. Алевтина и Равиль молча сидели за столом. В руках у женщины дымилась сигарета, она думала о чем-то своем. Маргарита сидела, отвернувшись к окну, и ни на кого не обращала внимания. Муж ее стоял рядом и был явно раздражен. Он поглядывал на часы и переминался с ноги на ногу.

– А ведь как все хорошо начиналось! – вздохнула Байбакова, нарушая паузу, воцарившуюся на некоторое время в комнате. – Свадьбу наметили на начало июля. Я ведь как раз с Алексеем, братом Виталия, знакомиться ехала, приглашать его… Он нас и в свадебное путешествие потом к себе звал, но Виталий сказал, что в Чехию не поедет, а хочет куда-нибудь на море. Теперь вот ни туда ни сюда…

– Аля, а как вы познакомились-то, я давно спросить хотела, – подала голос тетя Маня, которая в это время потихоньку принялась все-таки заниматься хозяйственными делами – сгребать грязную посуду со стола.

Алевтина вздохнула и тихо проговорила:

– Да познакомились-то мы довольно просто – я вот как раз недавно рассказывала Ларисе Викторовне. На работе, в спорткомплексе. Он вел свои занятия, а я свои. После работы вместе кофе пили внизу, в буфете. Или у кого-то в раздевалке. Я чувствовала, конечно, что нравлюсь ему – это же любая женщина сразу понимает… И он мне тоже нравился. А однажды он пришел ко мне перед занятиями и положил на стол сверток. Я спросила, что это? А он ответил: «Это то, в чем я хотел бы тебя здесь видеть». Я развернула, а там лежал костюм для занятий. Очень красивый, черно-красный и дорогой, фирменный. Это я как-то пожаловалась ему, что мне не нравится мой старый, а другой никак не могу подобрать. А он нашел. Наверное, не один магазин обошел, пока выбрал. И главное, он мне подошел идеально. Он до сих пор у меня, я только в нем и вела занятия… – В глазах Алевтины появилось романтическое выражение.

Тетя Маня, оставив на время свое занятие, встала возле стола и оперлась руками о подбородок, заслушавшись ее рассказом. На глаза ее даже навернулись слезы.

– Господи, – проговорила она, вытирая их узелком повязанного на голове платка. – Вот же не дал бог счастья! Таким молодым только бы и жить сейчас…

– А это всегда так бывает, – горько усмехнулся Павел Берендеев. – Бог одно дает, другое забирает. Короче, закон подлости.

И он развел руками, изобразив на лице покорность высшим силам.

– Вы бы не философствовали, Павел Николаевич, – сухо и язвительно подала реплику стоявшая у окна Маргарита. – Это у вас получается очень, я бы сказала, банально.

– А жизнь и состоит из банальностей, – парировал муж.

Гатауллин мрачно посмотрел сначала на Маргариту, потом на Павла, но ничего не сказал.

– А потом встречаться стали, на турбазу вместе поехали, – продолжила тем временем рассказ Байбакова, казалось не замечавшая никого из присутствующих. – Там и порешили, что вместе будем.

– Он как тебе предложение-то делал? – улыбнулась тетя Маня, словно разговаривала с семнадцатилетней девочкой, а жених находился в соседней комнате, просто покурить вышел.

– Очень романтично, с цветами, в лучших, что называется, традициях, – ответила Байбакова. – Купил алые розы и сказал: «Аленький, ты все понимаешь, чего я хочу сказать, потому что эти цветы созданы только для тебя».

Маргарита вдруг дернулась, резко повернулась и бросила мужу:

– Мне кажется, нам пора.